— Нет, не буду, потому что... это неправильно.

— И вообще, что ты тут делаешь? — сердито спросила я. —Автобусы уже все уехали. Ты что, маньячил и следил за мной у компьютерногокласса?

Роб шумно закашлялся, отхлебнул газировки и продолжил как нив чем не бывало:

— Слушай, я вот все думаю: а как ты будешь завтра деньрождения отмечать?

«Запрусь у себя в комнате и одеялом с головой накроюсь», —подумала я, но промолчала, только пожала плечами и рывком открыла заржавелыйшкафчик.

— Не знаю. Какая разница. Я ничего не планировала. — Ясгребла из шкафчика свои учебники, запихнула все в рюкзак и захлопнула дверцу.— А что?

Робби улыбнулся мне своей фирменной ухмылочкой, от которой явсегда нервничаю, — рот у него растягивается до ушей, а глаза превращаются взеленые щелочки.

— Я стащил бутылку шампанского из бара, — тихо прошептал он,таинственно приподнимая брови. — Давай я к тебе завтра загляну? Отметим сразмахом!

Я еще никогда не пробовала шампанского. Правда, как-то разглотнула пива из банки Люка, и меня чуть не вытошнило. Мама иногда приносиладомой вино в картонных коробках, не такое уж отвратительное на вкус, новообще-то я к алкоголю прохладно отношусь...

«Да ну, подумаешь! Ведь шестнадцать лет исполняется раз вжизни».

— Ладно, — нехотя согласилась я и сдержанно кивнула. —Звучит неплохо. Можно и с размахом, чего уж там.

Робби покосился на меня.

— Что с тобой, принцесса?

Что я могла ему ответить... Что капитан футбольной команды,в которого я тайком влюблена вот уже два года, теперь проходу мне не даст отзлости? Что мне повсюду мерещится странное? Что школьные компьютеры одержимывирусами или привидениями? Угу, как же. От главного школьного хулиганасочувствия не дождешься. Знаю я Робби, он решит, что это замечательный прикол,и поздравит меня с удачной шуткой.

Я бы заподозрила, что это он сам все подстроил... Но нет,вряд ли.

Я бессильно улыбнулась и кивнула.

— Все нормально. До завтра, Робби.

— Пока, принцесса!

Мама снова за мной опоздала. Дополнительное занятиепланировалось всего на час, но я просидела на обочине под проливным дождем ещене меньше двадцати минут, раздумывая о своей несчастной судьбе и разглядываямашины, въезжающие на школьную парковку. Наконец мамин голубой «универсал»вырулил из-за угла и подкатил ко мне. На переднем сиденье горой высились пакетыс продуктами и какими-то газетами, и я устроилась сзади.

— Мег, ты вымокла до нитки! — воскликнула мама, увидев меняв зеркало заднего вида — Ох, всю обивку залила — вытрись чем-нибудь! Ты что,без зонтика?

«И я тебе рада, мама».

Я хмуро подняла газету с пола и постелила на сиденье. Ни«как дела», ни «извини, я опоздала». Надо было отменить дополнительное занятиесо Скоттом и ехать домой на автобусе!

Мы ехали в молчании. Раньше мне часто говорили, что я похожана маму... ну, до того, как родился Итан и ее внимание стало доставаться ему. Ая до сих пор не вижу между мной и мамой никакого сходства.

Мама — из тех женщин, которые совершенно естественновыглядят в костюмах-тройках и на каблуках; я же предпочитаю мешковатыештаны-карго со множеством карманов и кроссовки. У мамы волосы лежат густымизолотистыми кудрями; у меня — прямые и светлые, а когда свет на них падает подопределенным углом — почти серебряные. Она изящная и стройная, как королева; яже просто тощая.

Мама могла бы выйти замуж за кого угодно — за кинозвезду, забогатого олигарха, — но выбрала свинопаса Люка и его захудалую свиноферму наболоте. Кстати, о болотах...

— Мам! Свози меня на выходных за водительскими правами.Только не забудь!

— Ох, Мег, — вздохнула мама — Даже не знаю... Столько делнакопилось, и папа хочет, чтобы я ему амбар помогла отремонтировать. Может, наследующей неделе...

— Мама, ты обещала!

— Меган, прошу тебя! Я очень устала. — Мама снова вздохнулаи посмотрела на меня в зеркало. Вокруг покрасневших глаз размазалась тушь.

Я смущенно поерзала. Мама плакала?

— Что-то случилось? — осторожно спросила я.

Она помедлила.

— Дома... случилось несчастье, — выговорила она таким тоном,что я похолодела от испуга. — Папа повез Итана в больницу, — Она опятьзамолчала, быстро-быстро заморгала и резко выдохнула. — Красотка на негонабросилась.

— Что?! — Я заорала так, что мама вздрогнула.

Наша немецкая овчарка? Бросилась на Итана?!

— Итан как? — воскликнула я. Внутри все сжалось от страха.

— Ничего страшного. — Мама вымученно улыбнулась, — Оннапугался, но, слава богу, ничего серьезного.

Я с облегчением перевела дух.

— А что произошло? — спросила я, все еще не в силахповерить, что наша собака напала на члена семьи. Красотка обожала Итана; ейужасно не нравилось, когда моего сводного братишку за что-то ругали. Итан намоих глазах дергал Красотку за шерсть, таскал за уши и за хвост, а собакатолько лизала его в ответ. Не раз Красотка, осторожно прикусив рукав Итана,оттаскивала мелкого от проезжей части. Пусть наша овчарка — гроза окрестныхбелок и оленей, ни на кого из нас она ни разу не скалилась. — Что это нашло наКрасотку?

Мама покачала головой.

— Не знаю. Люк говорит, она побежала наверх, в спальни,потом раздался крик Итана. Когда Люк прибежал в детскую, собака волокла Итанапо полу. У него все лицо было исцарапано и на руке следы укусов.

Я похолодела, представив, как прежде абсолютно преданная намовчарка вдруг набросилась на Итана Малыш, наверное, ужасно напугался. В этобыло так трудно поверить... ну, как в сцену из фильма ужасов. Я понимала, чтомама недоумевает так же, как и я сама; она целиком и полностью доверяла Красотке.

И все же мама что-то недоговаривала, это чувствовалось покрепко сжатым губам. Она что-то скрывала от меня, и мне уже заранее былострашно.

— А что будет с Красоткой?

На глазах у нее показались слезы; сердце мое упало.

— Нельзя оставлять на свободе опасное животное, Мег, —умоляющим тоном проговорила мама — Если Итан спросит, скажи, что мы нашлиКрасотке новый дом. — Она глубоко вздохнула и крепко стиснула рулевое колесо,не глядя на меня. — Это ради безопасности семьи, Меган. Не вини отца. Понимаешь,когда Люк вернулся из больницы, он отвез Красотку в приют для бездомных собак.

Ужин в тот вечер прошел напряженно. Я злилась на родителей:на Люка — за то, что он сделал с собакой, и на маму — за то, что она позволилаему так поступить. Я с ними обоими не разговаривала. Мама и Люк обращалисьтолько друг к другу, обсуждали какую-то бессмысленную ерунду, а Итан молчал истискивал в руках Ушастика. Мне было непривычно, что Красотка не крутится у наспод ногами в поисках крошек.