— Вы студент юридического факультета? — Хотьбы он ответил «да». Его коллега сказал, что большинство барменов здесьстуденты-юристы.

— Да. В Лайоле.

Лайола. Это еще где?

— Да, я так и думал. Вы слышали о профессореКаллагане из Тулейна? Завтра его хоронят.

— Конечно. Об этом пишут все газеты. Многие измоих друзей учатся в Тулейне.

— Вы знаете там второкурсницу по имени ДарбиШоу? Очень привлекательная особа.

Фаунтон усмехнулся:

— Да. Она в прошлом году встречалась с моимприятелем. Она иногда здесь бывает.

— Когда она была здесь последний раз?

— С месяц или два назад. А что случилось?

— Нам надо поговорить с ней. — Он вручилФаунтону стопку карточек. — Держите это. Несколько дней я буду в «Хилтоне».Если увидите ее или услышите что-нибудь, передайте одну из них.

— Что я могу услышать?

— Что-нибудь о Каллагане. Нам она очень нужна,о’кей?

— Конечно. — Он сунул карточки в карман.

Вереек поблагодарил его и вернулся к шумномузастолью. Медленно пробираясь сквозь толпу, он прислушивался к обрывкамразговоров. Входила свежая волна посетителей. Он пробился к дверям и вышел. Онбыл слишком стар для этого.

Через шесть кварталов он с нарушением правилостановился перед студенческим клубом. Свой последний визит за ночь он нанесетв маленький темный кегельбан, который к этому времени уже опустел. Он уплатилза пиво в баре и огляделся. В зале было четыре дорожки со столами. Игра шлавяло. Молодой человек в тенниске подошел к бару и заказал еще одно пиво. Насеро-зеленой тенниске было написано: «Юридическая школа Тулейна». Под словамистояли цифры, которые могли быть личным номером члена клуба.

Вереек без промедления заговорил:

— Вы студент-юрист?

Молодой человек глянул на него, вынимая деньгииз джинсов.

— Боюсь, что да.

— Вы знаете Томаса Каллагана?

— Кто вы?

— Сотрудник ФБР. Каллаган был моим другом.

Студент отхлебнул пива и насторожился.

— Он вел у меня семинары по конституционномуправу.

Попал! Дарби тоже была в этой группе. Вереекстарался не показывать своей заинтересованности.

— Вы знакомы с Дарби Шоу?

— Зачем вам это знать?

— Нам надо поговорить с ней. Вот и все.

— Кому «нам»? — Студент еще большенасторожился. Он сделал шаг к Гэвину, как бы собираясь поведать тайну.

— ФБР, — сказал Вереек бесстрастно.

— У вас есть значок или что-то в этом роде?

— Конечно, — ответил он, доставая из карманаслужебную карточку.

Студент внимательно прочел и вернул ее назад.

— Вы адвокат, а не агент.

Это был очень существенный момент, и адвокатзнал, что будет уволен, если босс узнает, что он задавал вопросы, представляясьв качестве агента.

— Да, я адвокат. Я учился вместе с Каллаганомв юридической школе.

— Тогда зачем вам надо видеть Дарби Шоу?

Бармен подобрался поближе и подслушивал.

— Вы знаете ее?

— Не знаю, — сказал студент, явно не желаяговорить на эту тему. — С ней что-то случилось?

— Нет. Вы ее знаете, не так ли?

— Возможно. А возможно, нет.

— Послушайте, как вас зовут?

— Покажите мне значок, и я назову свое имя.

Гэвин сделал большой глоток из бутылки иулыбнулся бармену.

— Мне надо видеть ее, о’кей? Это очень важно.Я буду в «Хилтоне» несколько дней. Если увидите ее, попросите позвонить.

Он предложил студенту визитную карточку, нотот посмотрел на нее и отошел.

В три часа он отомкнул дверь в свой номер ипроверил телефон. Никаких сообщений. Где бы ни была Дарби, она все не звонила.При условии, что она еще была жива.

Гарсиа позвонил в последний раз. Грантэм взялтрубку перед рассветом в субботу, меньше чем за два часа до того, как онидолжны были впервые встретиться. Он сказал, что отменяет встречу. Время былонеподходящее. Если после статьи разразится скандал, то у некоторых влиятельныхадвокатов и у их очень богатых клиентов полетят головы, а они не привыкли,когда у них одних летят головы, и они потащат за собой других. В таком случаеможет пострадать и Гарсиа. А у него жена и маленькая дочь. Он имеет работу исможет прожить, потому что деньги ему платят немалые. Зачем испытывать судьбу?Он не сделал ничего плохого. Его совесть чиста.

— Тогда зачем вы мне звоните? — спросилГрантэм.

— Я думаю, что мне известно, почему их убили.Я не уверен, но у меня есть хорошая догадка. Я кое-что видел, о’кей?

— Мы ведем этот разговор уже неделю, Гарсиа.Вы видели что-то или кое-что имеете. И все это бесполезно, пока вы мне непокажете. — Грантэм открыл досье и достал фотографии человека у телефона. —Вами движет нравственное чувство, Гарсиа. Вот почему вы хотите говорить.

— Да, но есть шанс, что они подозревают о моейосведомленности. Они пытались в виде шутки выведать, видел ли я это. Они немогут спросить об этом прямо, потому что не уверены.

— Они — это ребята из вашей фирмы?

— Да. Нет. Постойте. Откуда вам известно, чтоя работаю на фирме? Я вам этого не говорил.

— Об этом нетрудно догадаться. Выотправляетесь на работу слишком рано для правительственного адвоката иработаете на одной из тех фирм со штатом порядка двухсот адвокатов, которыевыжимают из компаньонов и младших партнеров по сотне рабочих часов в неделю.Когда вы мне позвонили в первый раз, то сказали, что звоните по пути на работу,а времени тогда было что-то около пяти утра.

— Ну, ну, что еще вам известно?

— Не много. У нас с вами игра, Гарсиа. Если выне хотите говорить, тогда повесьте трубку и оставьте меня в покое. Я хочу ещепоспать.

— Приятных сновидений. — Раздались долгиегудки.