Но это был сон. Кратчайший путь к правосудиюшел прямо через нее. Она знала больше, чем кто-либо. Фэбээровцы покружилирядом, затем отступили и теперь преследовали бог знает кого. Вереек не добилсяничего, хотя находится при директоре. Ей придется сводить все воедино. Еемаленькое дело привело к смерти Томаса, а теперь была ее очередь. Она знала,кто стоит за убийствами Розенберга, и Джейнсена, и Каллагана, и это ставило еев особое положение.

Вдруг она прильнула к окну. Слезы на ее щекахвысохли. Это был он! Худощавый с вытянутым лицом! На нем был пиджак сгалстуком, и вид, как полагается, у него был печальный, когда он быстронаправлялся в церковь. Это был он! Тот, кого она видела в вестибюле «Шератона»во вторник утром. Она говорила по телефону с Верееком, когда он сподозрительным видом шнырял среди туристов.

Он остановился у входа, нервно покрутилголовой по сторонам, выдавая себя этим занятием. Недотепа. Уставился на секундуна три машины, невинно стоявшие менее чем в сорока метрах от него. Открыл дверии скрылся в церкви. Красиво. Ублюдки, убили его, а теперь присоединились к егородственникам и друзьям, чтобы сказать последнее «прости».

Ее нос касался окна. Автомобили находилисьслишком далеко, но она была уверена, что в одном из них сидел человек, искавшийее. Они, конечно, знали, что она не настолько глупа и убита горем, чтобы прийтии открыто оплакивать своего любовника. Они в этом убедились. Два с половинойдня она ускользала от них. Слезы окончательно высохли.

Через десять минут Худощавый вышел один,закурил сигарету и пошел, засунув руки в карманы, по направлению к стоявшиммашинам. На его лице сохранялась печаль. Какой молодец. Он прошел передмашинами, но не остановился. Когда он скрылся из виду, открылась дверца и изсреднего автомобиля появился мужчина в зеленом университетском свитере. Он направилсяпо улице вслед за Худощавым. Этот худобой не отличался, а был коренастым,плотным и мощным. Самый настоящий обрубок. Он исчез вслед за Худощавым зацерковью. Дарби присела на краешек складного стула. Через минуту они появилисьиз-за угла здания. Теперь они шли вместе и перешептывались, но совсем недолго,потому что Худощавый вскоре отвалил и исчез на улице. Обрубок быстро подошел ксвоей машине и сел в нее. Он просто сидел там и ждал конца службы, на случайесли их жертва окажется настолько глупой и появится среди выходящих из церкви.

Худощавому понадобилось менее десяти минут,чтобы пробраться внутрь, обшарить глазами толпу примерно из двухсот человек иубедиться, что ее там нет. Возможно, он искал только рыжеволосых или крашеныхблондинок. Нет, скорее всего у них там уже находился человек, сидевший смолитвенным и печальным взглядом и выискивающий ее или любую, которая моглабыть похожа на нее. Этот человек мог подать условный знак Худощавому. Это местокишело ими.

Гавана была идеальным убежищем. Для него неимело значения, сколько стран установило премию за его голову, десять или сто.Фидель был его поклонником и иногда клиентом. Они вместе пили, делили женщин икурили сигары. Он основательно обосновался здесь: прекрасная квартира наКалле-де-Торре в старом районе, автомобиль с шофером, банковский маг иволшебник, молниеносно переводивший деньги по всему миру, любых размеров яхта,военный самолет, если нужно, и молодые женщины в любых количествах. Он любилэтот город.

Однажды он согласился убить Фиделя, но не смогэтого сделать. Он находился на месте, и до убийства оставалось два часа, но онвдруг почувствовал, что просто не сможет нажать на спусковой крючок. Уж слишкомон им восхищался. Это случилось в те дни, когда он не всегда убивал за деньги.Решив сыграть двойную игру, он открылся Фиделю. Они имитировали засаду, и пошелгулять слух о том, что Камеля застрелили на улицах Гаваны.

Никогда больше он не будет летатькоммерческими рейсами. Подставиться под камеру в Париже было досадной ошибкойдля профессионала такого класса, как Камель. Он терял свой навык, становясьбеззаботным на закате своей карьеры. Допрыгался до того, что его фотографияпоявилась на первых полосах газет в Америке. Какой позор. Его клиенту это непонравится.

Его доставляла сорокафутовая шхуна с двумячленами команды и женщиной. Все они были кубинцами. Женщина находилась вкубрике. Он был с ней за несколько минут до того, как появились огни Билокси.Сейчас он с деловым видом осматривал свой плот и молча укладывал сумку. Членыкоманды находились на палубе, стараясь держаться от него подальше.

Ровно в девять они спустили плот на воду. Онбросил сумку, перебрался на него и отплыл. До них доносилось лишь тихое пениемотора, по мере того как он растворялся в темноте, стоявшей над Зундом. Шхунадолжна была оставаться на якоре до рассвета, а затем вернуться в Гавану. У нихбыли идеальные документы, американские, на случай если они будут обнаружены икто-то начнет задавать вопросы.

Он осторожно продвигался по спокойной гладиводы, обходя сигнальные огни и уклоняясь от случайных суденышек. У него тожеимелись идеальные документы, а в сумке лежали три пистолета.

Прошли уже долгие годы с тех пор, когда оннаносил по два удара за один месяц. После того как его якобы пристрелили наКубе, в его деятельности был пятилетний перерыв. Терпение являлось его сильнойстороной. В среднем он совершал в год одно убийство.

А эта маленькая жертва вообще не будетзамечена. Никто даже не заподозрит его. Это совсем небольшая работенка, но егоклиент был непреклонен в своей решимости, а он, Камель, как раз оказалсяпоблизости, и деньги предлагались немалые, поэтому он вновь оказался надвухметровом резиновом плотике и направлялся к берегу, надеясь на то, что вэтот раз его подельник Льюк появится не в облачении фермера, а рыбака.

Это будет его последнее дело. Денег у негобыло больше, чем он мог потратить или раздать. И он начал допускать мелкиеошибки.

Завидев вдалеке пирс, он отвернул от него. Унего были лишние полчаса. С четверть мили он следовал вдоль берега, а затемповернул к нему. В двухстах метрах заглушил мотор, снял его и бросил в воду.Лег на плот и, работая пластиковым веслом, стал направлять его к темному местуза кирпичными постройками в десяти метрах от берега. На глубине двух футов онвстал в воду и проткнул плот перочинным ножом в нескольких местах. Плот затонули исчез из виду. Берег был пустынным. Лишь Льюк стоял на конце причала. Былоровно одиннадцать, и он находился на месте со спиннингом в руках. На нем быланадета белая кепка, и ее козырек медленно покачивался вверх-вниз по мере того,как он ощупывал взглядом поверхность моря в поисках плотика. Он посмотрел начасы.

Вдруг сзади него неизвестно откуда, словнопривидение, возник человек.

— Льюк? — спросил человек.