— По ходу разберемся.

Сдвинулись с места. Он держит меня за руку. Из толпы доносятся выкрики: «Шуруй, Арни!», «Арни, красава!». Бобби Макбёрни, что стоит чуть поодаль и, как всегда, с головы до ног в черном, как на похоронах, провозглашает: «Арни — в президенты!» Рядом Такер подхватывает: «Гилберта — в первые леди!» Я чуть было не показал ему «фак», но вовремя вспомнил, что здесь, вообще-то, детский парад.

Как только мы догнали остальных, я отправил Арни в одиночное плавание. Отхожу к тротуару и слышу извинения Арни перед детьми: «Прости! Прости-и-и!»

Смотрю и вижу, как рядом с торсом и головой старины Линкольна семенят его ноги, а руки волочатся по асфальту. Мистер Карвер шагает вровень со своими отпрысками и с недовольным видом делает им внушение:

— Линкольн не сдавался до самой смерти! И вы не сдавайтесь до самой смерти, мальчики. Мальчики!

Я пячусь в толпу; пожарная машина уже совсем близко. Лэнс Додж машет своей отбеленной рукой. Стоит с шикарной приклеенной улыбочкой, зубы ровнехонькие. С ним едет его мамаша, сидя в пожарной люльке, и вся сияет, как будто это самый счастливый день в ее жизни.

Меня обступила кучка горластых фанатов, которые неистово тянутся к Лэнсу, требуя его внимания. Сверкают вспышки фотокамер, у старушек начинается оргазм. Лэнс взмахом руки будто сообщает всем и никому: «Я вас горячо люблю». Я нехотя, с прохладцей, машу ему в ответ. Жду, что он как-то отметит мое присутствие, — одноклассники все же. Но он смотрит на меня в упор и, клянусь, никак не выделяет из общей массы.

Догоняет меня Эми и говорит:

— Шикарно выглядит, да?

— Кто?

— Лэнс.

— Это ему только кажется.

Парад окончен, и Эми убегает спасать Арни от расправы.

— Ваш малец, бесспорно, лучше всех, — говорит пробившийся сквозь толпу Бобби Макбёрни.

— Кто-кто, а Бобби в таких делах знает толк, — поддакивает, весь в поту, Такер и аж подпрыгивает.

— Да, я разбираюсь в костюмированных конкурсах.

— Еще как — за один только Хеллоуин раз пять призы получал.

— Шесть. Но у кого отец — похоронных дел мастер, тот на Хеллоуине собаку съел.

Во время незатейливой церемонии Лэнсу вручают символический ключ от города. По мне — смахивает на здоровенную вилку. Лэнс жестом чемпиона-автогонщика держит его над головой. Мать сует ему бумажную салфетку, чтобы утирать слезы.

— Спасибо. Спасибо вам, жители Эндоры. Я даже вообразить такого не мог.

Я, кстати, тоже.

Подошло время смотра костюмов, и конкурсанты выстроились в затылок перед столом жюри. Во главе стола сидит Лэнс, по бокам от него — по судье. Одна — городская общественница, истовая христианка. Даже не важно, как ее зовут, но физиономия — воплощение греха. Вторая судья — Мелани, рыжеволосая Мелани, Мелани с бородавкой, Мелани мистера Карвера.

Конкурсанты маршируют друг за дружкой под рев «Боевого гимна Республики», гремящий из допотопной стереосистемы. Когда мимо жюри проплывает на своей лодке Арни, все расступаются, а одной мамаше приходится силком удерживать сыночка.

Жюри посовещалось. Перед объявлением «результатов» мэр толкает речь о том, что костюмы у всех замечательные и что на самом деле «все ребята — победители».

Будь оно действительно так, к чему тогда, скажите на милость, эти призы и наградные ленты? Если все — победители, то к чему затевать эту лабуду? А я вам отвечу, и, надеюсь, доходчиво. Дело в том, что человек, который толкает речугу, мэр города Джерри Гэпс, изоврался. Далеко не все костюмы такие уж замечательные. Если честно, большинство — та еще фигня, мягко выражаясь. Нам должно быть стыдно за эти патриотические потуги. Но костюм моего брата — исключение. В нем Арни выглядит чисто по-американски. И между прочим, ведет себя как истинный американец. Бросился поднимать девчонку, которую сшиб первой, по ходу снес других — и пошло-поехало по нарастающей; воцарился хаос. Мой брат своими действиями напоминал сегодняшнюю Америку — считай, во всех ее проявлениях.

Эми крепко сжимает мне руку:

— Для Арни очень важна именно победа.

— Ясное дело.

— Он же не нарочно повалил тех ребят. Надеюсь, это всем понятно.

— Это всем понятно.

Наконец к микрофону подходит Лэнс. Его встречают бурные овации.

— Спасибо.

Динамики отвечают пронзительным визгом. Даже техника чует фальшь. Все зажимают уши, младенцы заходятся ревом.

— Раз-раз.

Лэнс стучит по микрофону. Ждет сигнала к продолжению. Как ни в чем не бывало. Завидное, надо сказать, самообладание.

— Сегодня жюри присудит следующие награды. За третье место — бесплатный обед в «Бургер-барне» на одно лицо.

Тут Лэнс пускается рекламировать наш новый фастфуд. Этого следовало ожидать — куда же без рекламной паузы. В пятницу, четырнадцатого июля, состоится торжественное открытие — в городе только об этом и судачат.

— За второе место — вот такая памятная плакетка и бесплатный обед на два лица… в заведении?..

Он эффектно держит паузу, и ребятня с Такером в один голос подхватывают:

— «Бургер-барн».

Лэнс расплывается в улыбке — доволен, что все идет как по маслу.

— И наконец, за первое место — вот этот кубок и праздничный обед на двенадцать персон в заведении…

Толпа, за исключением меня, кричит:

— «БУРГЕР-БАРН»!

Взрослые аплодируют, детвора скачет от восторга.

— Для Арни очень важен кубок.

— Ясное дело. — Но на языке у меня вертится, что Эми тоже заслуживает награды — за свое подвижничество.

Третье место достается Джорджу и Марте Вашингтон. Второе — Бетси Росс. Они забирают свои купоны, а Бетси — еще и плакетку.

— Гилберт, соперников не осталось.

— Да, — говорю, — пожалуй.

А сам неотрывно слежу за братом. Он стоит среди малышни. Жду не дождусь, когда увижу его лицо.

— Жаль, что у нас фотоаппарата нет. — Эми чуть не лопается от нетерпения.

Лэнс откашливается и зачитывает по бумажке:

— Итак, первое место в конкурсе американских исторических костюмов получают… ДАГ И ТОДД КАРВЕРЫ за…

— Нечестно! — кричит Эми.

Дети из вежливости хлопают, родители перешептываются. Эми прячет лицо в ладони. Арни, похоже, в ус не дует. Сам для себя он — вечный победитель.

Оглядываюсь — и вижу миссис Карвер. Темные очки нацепила. Уж она-то знает, что ее отпрыски не заслуживают такой награды.

— В жюри секретарша мистера Карвера! — выкрикиваю я.

Родитель одного Дяди Сэма говорит: