Однажды я побывала во дворе у Майка, чтобы побольше узнать о его подходе к воспитанию мальчиков и повседневной рутине[226]. Пока мы разговаривали, его четырехлетний сын проехал на трехколесном велосипеде из гаража на улицу. Мое внимание привлек скрип мусоровоза. Майк это заметил и поспешил меня успокоить: «Не волнуйтесь. Мои дети знают, что надо быть внимательным и уступать дорогу». Что?! Оказалось, что другой сын — второклассник — сам ездит на велосипеде не только почти три километра в школу, но и в город, чтобы сходить с папой постричься. Если Майк задерживается, ребенок садится в кресло и беседует с парикмахером. Потом ребенок едет в велосипедный магазин, чтобы отрегулировать тормоза. Ребенку восемь лет. Вас, наверное, не удивит, что мне Майк нравится, а некоторые из соседей считают, что он сошел с ума.

Майк уверен, что квартал — уникальное место для развития свободы воли. «Детям надо помочь развивать свое “я” и учиться много делать самостоятельно. Еще им нужно воспитание. Микрорайон — это особая зона: за пределами домашних стен, но не настолько далеко, чтобы не знать, где ваши дети и с кем они общаются. Здесь они могут много попробовать, много сделать, быть разными».

Майк с женой часто приглашают соседских детей поиграть. Он показывает фотографии, на которых ребята идут по улице, перемазанные с ног до головы, как команда пиратов. Он вспоминает: «В детстве меня по-настоящему сформировало то, что мы с друзьями исследовали район, учились, играли, получали за день массу впечатлений. Мы делали то одно, то другое, у нас была полная свобода»[227]. Майк придумал игровой квартал, чтобы дать своим и соседским детям хотя бы подобие такого детства. «Дети учатся, когда что-то делают, а не сидят в коконе и ждут, пока у них вырастут мозги», — считает он.

Я уходила от Майка с мыслью, что его детям посчастливилось. У них, безусловно, уникальная ситуация. Майк создал альтернативный способ игры, а дети страстно желают чего-то подобного. Таких мест очень не хватает.

Играть — значит раскрыть разум и с удовольствием исследовать новое. Принципы и плюсы игры надо сохранить и после того, как ребенок пойдет учиться. Некоторые школы приветствуют такой подход.

Возьмем, например, систему Монтессори, которая уже более сотни лет применяет свободное, активное обучение во всех 12 классах средней школы. Ученики сами управляют образовательным процессом, в частности, решают, какой следующий шаг сделать. Оценивают их хорошо обученные учителя, не прибегая к стандартизированным тестам. Педагогика Монтессори «раскрывает» ученика, а не «формирует» его.

Выпускники школ Монтессори известны своими творческими способностями и свободой мышления. В любой сфере деятельности можно найти людей, окончивших такие школы. Среди них Джефф Безос (основатель компании Amazon.com), Берри Брэйзелтон (педиатр, детский психиатр, профессор в Гарварде), Джулия Чайлд (знаменитый шеф-повар и писательница), Джордж Клуни (актер, продюсер, лауреат премии «Оскар»), Шон (Дидди) Комбс (музыкант, удостоенный премии «Грэмми»), Кэтрин Грэм (писательница, лауреат Пулитцеровской премии, бывшая владелица и редактор Washington Post), Хелен Келлер (активистка, писательница, лектор; согласно опросам Института Гэллапа, она входит в число самых почитаемых людей XX столетия), Бейонсе Ноулз (певица, лауреат премии «Грэмми»), Габриэль Гарсиа Маркес (писатель, лауреат Нобелевской премии), Сергей Брин и Ларри Пейдж (основатели Google), Джимми Уэйлс (основатель «Википедии») и Уилл Райт (один из первых разработчиков компьютерных игр, продюсер Sims, SimCity, Spore и Super Mario Brothers). И это лишь некоторые.

Рассказывая о педагогике Монтессори в Wall Street Journal, Уилл Райт отметил: «Школа Монтессори научила меня радости открытий. Она показала, что можно заинтересоваться довольно сложными теориями, например теоремой Пифагора, просто играя в кубики. Все дело в том, что ты учишься так, как хочешь сам, а не как диктует учитель»[228]. Несмотря на свидетельства, что свободный подход к обучению — это трамплин к жизненному успеху, система Монтессори пока не стала ведущей моделью образования в США. Тем не менее таких школ становится все больше не только в зажиточных белых районах, где они всегда занимали сильную позицию, но и в частных и государственных школах для самых разных учеников, в том числе из малообеспеченных семей. Как пример можно привести Urban Montessori Charter School в Окленде[229].

В марте 2014 года CNN сообщила, что система Монтессори набирает популярность в Китае. Министерство образования этой страны беспокоится, что ученики отлично умеют сидеть за партой и заучивать наизусть, но им не хватает эвристических навыков, которые помогают мыслить нешаблонно[230]. За репортажем CNN последовала статья 2013 года Washington Post. В ней говорилось, что китайское Министерство образования призывает меньше времени проводить в школе, задавать меньше домашней работы и меньше полагаться на результаты тестов для оценки школ. Профессор Орегонского университета Юн Чжао, всемирно известный ученый, писатель, лектор, специалист по влиянию глобализации и технологий на образование, говорит: «Китайцы успели убедиться, какой вред причиняет излишнее доверие к тестам и заучиванию в ущерб креативности, новаторству и психологическому и физическому здоровью учеников»[231].

Если 1,3 миллиарда китайцев призывают принять свободное мышление в образовании, наверное, нам, американцам, тоже стоит попробовать.

Упомянутый выше Майк Ланца, автор Playborhoods, говорил, что хочет, чтобы дети испытывали ощущение «полета». Это чувство приходит — как будто попадаешь в него, — когда занимаешься интересным, любимым делом, и задача или ситуация требует чуть большего мастерства. Эта концепция из области позитивной психологии — так называемое потоковое состояние — была открыта Михаем Чиксентмихайи[232][233]. Я узнала о нем в Стэнфордской школе дизайна (D School), когда училась преподавать дизайнерское мышление. Работа Чиксентмихайи была в программе.