нес свой багаж по коридору левого борта Палубы 10, и который (австрийский старший стюард) из-за этого явного свидетельства халатности требовал теперь катящихся ливанских голов и отрапортовал об инциденте (видимо, по стандартной процедуре) офицеру из отдела обслуживания гостей – греческому офицеру с очками «Рево», уоки-токи и такими запутанными офицерскими эполетами, что я так и не понял, какого он ранга, и этот высокопоставленный грек даже пришел в 1009-ю после субботнего ужина, чтобы извиниться практически от лица всей судоходной линии «Хандрис» и заверить, что головы с рваными лохмотьями шей и посейчас катятся по разным коридорам в искупительном возмещении за то, что мне пришлось нести собственную сумку. И хотя английский у этого грека был во многом лучше, чем у меня, мне понадобилось не меньше десяти минут, чтобы выразить ужас, взять всю ответственность на себя и подробно описать неудобное положение, в которое я поставил носильщика, – в релевантные моменты потрясая тем самим тюбиком ZnO, вызвавшим такой аврал, – больше десяти минут, прежде чем добился от греческого офицера обещания, что всевозможные оторванные головы будут водворены на место, а личные дела очищены от всяческих занесений, и смог отпустить его с чистой совестью[193]; и весь этот инцидент был невероятно выматывающим и исполненным ангста, забил почти целый блокнот «Мид» и здесь приведен в самых общих психоскелетных очертаниях.

И так на «Надире» повсюду, куда ни глянь: свидетельства железной решимости потворствовать пассажиру так, чтобы превзойти ожидания даже не самого здорового головой пассажира[194]. Некоторые примеры наобум: в ванной моей каюты полно толстых пушистых полотенец, но когда я иду полежать на солнце[195], полотенца из каюты брать не надо, потому что в зонах для загара двух верхних палуб стоят большие тележки, загруженные еще более толстыми и пушистыми полотенцами. Эти тележки расположены через удобные интервалы вдоль бесконечных рядов гимнастически регулируемых шезлонгов, которые и сами по себе феноменально славные шезлонги – достаточно прочные даже для самых тучных комплекций, но при этом нарколептически удобные, с каркасами из тяжелого сплава, обтянутыми каким-то экзотичным материалом, сочетающим быстровысыхающую долговечность парусины со впитываемостью и комфортом хлопка, – конкретный состав материала остается покрыт мраком, но это приятный шаг вперед после кей-мартовской пластмассовой поверхности шезлонгов у общественных бассейнов, которая липнет и издает пердящие звуки каждый раз, когда ворочаешься потным телом, причем материал кресел «Надира» – без сеток или полосок какой-то паутинной основы, а просто плотный отрез, туго натянутый на раму, так что если полежать, то на тебе не остается странной розовой штриховки. А, и тележки на каждой верхней палубе – под присмотром особого отряда полотенщиков на полную ставку, так что когда будете «велл-дан» с обоих боков и решите легко соскочить с шезлонга, не надо забирать полотенце с собой или даже убирать в щель «Использованные полотенца» на тележке, потому что полотенщик материализуется в тот же миг, когда ваша пятая точка покидает шезлонг, уносит полотенце за вас и опускает в щель. (Вообще-то полотенщики настолько перегибают палку, что, даже если встаешь на секунду заново наложить ZnO или созерцательно выглянуть за релинг, часто, оглянувшись, обнаруживаешь, что полотенца уже нет, а шезлонг сложен под стандартным углом в 45° в положении простоя, и надо заново настраивать кресло и отправляться к тележке за свежим пушистым полотенцем – в которых, впрочем, недостатка нет.)

В пятизвездочном ресторане «Каравелла» официант[196] не только принесет вам, например, омара – а также вторую и даже третью добавку омара[197] – с метамфетаминовой скоростью, но еще и склонится через ваше плечо[198] с поблескивающим щелкунчиком для клешней и хирургической вилкой и расчленит за вас этого омара, избавляя от зеленых склизких мучений – единственного отдаленно трудоемкого момента в поедании омара.

В кафе «Виндсёрф» на Палубе 11, у бассейнов, где постоянно проходит неформальный обед со шведским столом, никогда не придерживаются говяжьей линии, которая так разочаровывает в большинстве кафетериев, и можно найти около семидесяти трех разновидностей одной только закуски и невероятно хороший кофе; и если у вас с собой стопка блокнотов или даже просто много всего на подносе, в тот же миг, как вы сделаете шаг от шведского стола, материализуется официант и донесет поднос за вас – т. е. хоть это и кафетерий, вокруг все равно в ожидании стоят официанты, все в жакетах в стиле Неру и с белыми полотенцами на левой руке, всегда поднятой в позиции сломанной или усохшей руки, и наблюдают за тобой – официанты, – не то чтобы вступая в зрительный контакт, но сканируя на предмет мельчайшей необходимости в обслуживании, плюс вокруг прохаживаются сомелье в сливовых жакетах на случай, если понадобится возлияние не со шведского стола… плюс еще целая команда метрдотелей и менеджеров, надзирающих за официантами, сомелье и поварами за буфетной стойкой в высоких колпаках, чтобы тем даже в голову не пришло позволить вам сделать самостоятельно то, что они могут сделать за вас[199].

Любая публичная поверхность на «MV Надир», которая не из нержавейки, стекла, лакированного паркета или плотного и душистого дерева, как в сауне, – это пышный синий ковер, что никогда не сбивается и не успевает накопить даже катышек пыли, потому что комбинезонные ребята из третьего мира всегда обходят его с вакуумными пылесосами усиленного всасывания Siemens AG. Лифты – из евростекла, желтой стали, нержавейки и какого-то материала под дерево, слишком блестящего, чтобы быть настоящим деревом, но если по нему постучать, то звучит чертовски похоже на настоящее дерево[200]. Лифты и лестницы между палубами[201] выглядят особым объектом дотошного внимания целой особой команды уборщиков лифтов и лестниц[202],[203].

И не будем забывать обслуживание номера, которое на люксовом круизе 7НК называется обслуживанием каюты. Обслуживание каюты – добавка к одиннадцати запланированным ежедневным публичным приемам пищи и доступна 24/7 и бесплатна: надо всего лишь набрать ×72 на прикроватном телефоне – и десять – пятнадцать минут спустя появится парень, у которого даже в мечтах нет клянчить чаевые, причем с этим… этим подносом: «Тонко Нарезанная Ветчина и Швейцарский Сыр с Дижонской Горчицей на Белом Хлебе», «Комбо: Цыпленок По-Каджунски, Салат с Макаронами и Острая Сальса» и т. д. – целая страница сэндвичей и закусочных тарелок в справочнике, и все это заслуживает больших букв, поверьте. Как давний полуагорафоб, который проводит большую часть времени в каюте, я построил поистине сложные отношения с обслуживанием каюты, замешанные на зависимости/стыде. С вечера понедельника, когда я впервые прочитал справочник и узнал