везде – кроме чайных чашек. На этих чашках вообще нет никаких отпечатков, нет даже следов того, что их вытирали.

Следовательно, Дартли их не покупал и не относил на Пендрагон-Гарденс. Человек, который их туда принес, и был убийцей. Однако, кто бы их ни принес, как объяснить тот факт, что на них вообще не было отпечатков пальцев? Кто-то ведь дотрагивался до них, хотя бы для того, чтобы расставить на столе. Здесь может быть только одно объяснение. Мы знаем, что чашки были уложены в большую деревянную коробку, каждая обернута папиросной бумагой, а пустое пространство заполнено мягкой древесной стружкой. Значит, кто-то достал их из коробки и расставил на столе, вообще не дотрагиваясь до них голыми руками. Очевидно, это может быть только та персона, которая сообщила явно ложную информацию о продаже чашек и которая являлась их истинным владельцем – сам мистер Соар. Мне продолжать? – осведомился Дервент. Он взял со стола потухшую сигару и щелкнул зажигалкой. – С другой стороны, нам совершенно точно известно, что Дартли действительно нес с собой в тот вечер большую коробку, упакованную в бумагу. Это засвидетельствовали как его дворецкий, так и таксист. Если вы помните, в камине были найдены обгоревшие фрагменты картонной коробки и оберточной бумаги. Что же Дартли нес в этой коробке? Любопытно, что единственной пропавшей из его коллекции вещью, причем пропавшей необъяснимым образом, был большой кувшин-головоломка, который он почему-то очень ценил.

Мастерс вскочил со стула и прищелкнул пальцами:

– О господи, сэр, вы имеете в виду, что убийца назначил встречу, на которую Дартли принес кувшин, рассчитывая взамен получить чайные чашки? Вы хотите сказать, что Дартли был убит лишь для того, чтобы убийца мог украсть этот кувшин?

– Совершенно верно.

– Но ведь эта вещь ничего не стоила? – удивился Мастерс. – Ну, кувшин этот. Все так говорят. Зачем он понадобился убийце? А-а, подождите! Если это сделал старый мистер Соар (заметьте, пока это только ваше утверждение), то почему он оставил на столе чайные чашки, а? Все-таки они стоят две с половиной тысячи фунтов. Более того, они указывали прямо на него, так что ему пришлось нагородить гору лжи, чтобы объяснить, как они там оказались. Причем по всему выходит, что бедолага Дартли вообще не видел этих чашек. Ведь вы говорите, что убийца сам достал чашки из коробки, однако больше никто к ним не прикасался; значит, их расставляли уже после смерти Дартли. Зачем убийце это понадобилось?

Дервент наморщил лоб:

– Что касается последнего вопроса, инспектор, то ваша врожденная проницательность должна подсказать вам ответ. Что касается первого… Почему бы просто не взглянуть на этот кувшин-головоломку?

– Взглянуть на кувшин?

Дервент встал с кресла и взглянул на Соара-младшего. На какое-то мгновенье в его ледяном взгляде мелькнуло что-то человеческое.

– Молодой человек, – сказал он, – мне очень жаль. Но прежде чем вы начнете клясть старого черта на чем свет стоит, вспомните, что ваш отец совершил убийство в моем доме. – Он показал пальцем на портрет. – В стене за этой картиной находится потайной сейф. Чтобы его открыть, нужно ввести код – слово «Лидс». Вы найдете кувшин-головоломку, открыв замок-головоломку. Ордер на обыск у вас есть, джентльмены. Забирайте свою улику и отпустите меня домой.

Бенджамин Соар-младший по-прежнему сидел на подлокотнике большого кресла, закрытого чехлом.

– Не знаю, черт вы или нет, – проговорил он. – Знаю лишь одно – терпения вам не занимать. Дервент, ведь именно вы убедили меня снять этот дом.

– Да.

– Потому что видели его раньше и знали, как открывается этот сейф.

Соар поднялся с подлокотника, шлепая по полу подошвами ночных туфель, подошел к каминной полке, снял портрет и открыл дверцу мощного стенного сейфа. Из него он вытащил кувшин – монструозный предмет высотой более фута, с длинными носиками, похожими на руки, торчащие во все стороны, и большой ручкой в виде уха. Эта вещь больше походила на чайник, чем на кувшин, потому что имела плотно прилегающую крышку. Хотя кувшин-головоломка был по виду из синего фарфора или фаянса, он оказался чрезвычайно тяжелым и, когда Соар ставил его на стол, издал какой-то металлический звук.

– Вы больше двух лет пытались доказать, что эта вещь находится либо у моего отца, либо у меня. И, даже будучи уверенным в ее местонахождении, смогли добиться полицейского обыска только с помощью поддельного письма. Что ж, вы заслужили награду, – усмехнулся Соар. – А теперь забирайте свою чертову улику и ведите меня в тюрьму.

Мастерс подошел к столу:

– Вы признаете, сэр, что ваш отец?..

– Да, мой отец убил Билла Дартли, – воскликнул Соар с какой-то свирепой горечью. – Какая жалость, что вы не можете засадить его в тюрьму, не правда ли? Что ж, зато вы можете со спокойной совестью арестовать меня. – Он остановился. – Простите, инспектор. Я понимаю, что это ваша работа. Полагаю, нет смысла твердить, что я не подозревал, кто убил Дартли, и узнал о том, что убийца – отец, как и об этом кувшине, примерно за час до его смерти?

– Минуточку, сэр, подождите! – воскликнул Мастерс. – Но в чем загадка этого кувшина? Зачем он понадобился вашему отцу? И хотя для меня вышло очень удачно, что до сих пор он в целости и сохранности, но почему, черт возьми, вы его не уничтожили?

– Как, инспектор, – невесело осведомился Соар, засовывая руки в карманы халата, – можно «уничтожить» стальной ящик? Разве что бросить его в доменную печь. Под фарфоровой оболочкой скрывается толстый стальной корпус. Попробуйте снять эту крышку. Вам это не удастся: чертова штука имеет собственный кодовый замок. Знаете, что это на самом деле? Это маленький несгораемый шкаф. Вот почему Дартли им так дорожил. Здесь он держал самые важные бумаги. Знаете, чем он занимался?

– Теперь, кажется, понимаю, – кивнул Мастерс. – Фирма «Соар и сын» одно время подозревалась в продаже поддельного антиквариата. А Дартли, помнится, был замешан в историю с шантажом. Да, я отметил в отчете, что вещи, которые он покупал у вашего отца, приобретены по чрезвычайно низкой цене.

Густые брови Соара сошлись на переносице.

– Мой отец совершал ошибки, я этого не отрицаю. Было время, когда нам приходилось очень туго. Дартли тогда уже удалился от дел и превратил свое излюбленное занятие – шантаж – в хобби. Он выкупил все улики против моего отца. А потом заставил его подписать признательные показания. Когда я вспоминаю, как эта подобострастная лживая крыса взяла его в оборот, я готов… – Соар с такой силой стукнул кулаком по столу, что задрожал стальной кувшин, но через мгновение его лицо опять стало