на его губы. — А что, если твой слуга расскажет людям, что видел нас…

— Поцелуй? Никто не поверит. Ты слишком красива для меня. — Ямочки на его щеках становятся глубже, когда он замечает мой румянец. — Он ничего не скажет.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я буду знать, кого убить. — Он разворачивается на каблуках, чтобы сообщить слуге о своем решении, прежде чем направиться к своему гардеробу и схватить свитер. — Тебе нужна помощь с корсетом?

— Прости? — Я нервно смеюсь, когда в моем мозгу всплывает образ того, как он срывает с меня корсет, прежде чем я отбрасываю его прочь.

— Ты спишь здесь. Сомневаюсь, что ты хочешь спать в этом.

Я указываю на маленькие серебряные крючки по центру, когда он протягивает мне свитер, и говорю:

— Я могу расстегнуть его спереди.

— Мое предложение все еще в силе. — Я пытаюсь сверлить его взглядом, но безуспешно. — Ты останешься там, — говорит он, указывая на две откинутые створки, ведущие в тускло освещенную комнату. Мои руки сжимают свитер, и во мне поднимается ревность, когда я осматриваю вторую спальню, наполненную женскими прикосновениями.

— Я посплю на диване, — бормочу я ровным голосом, не поворачиваясь к нему. Он может делать все, что захочет, с кем захочет, но эгоистичная часть меня, не хочет об этом знать. Он идет ко мне, и его тепло на моей спине заставляет меня свернуться калачиком, как кошка, лежащая в лучах солнца.

— Я получил много комплиментов по поводу этой комнаты.

— Держу пари, что так и было. — Я хочу плавать в ледяной реке, пока ко мне не вернется рассудок.

— Саския действительно думала, что постельное белье в твоем вкусе, но я с радостью скажу ей, что она ошибалась. Райдер может проклясть меня за то, что я не выбрал ткань, которую он предпочел.

Я резко разворачиваюсь и чуть не врезаюсь ему в грудь.

— О чем ты говоришь?

Его глаза бегают по моему лицу, и я начинаю к этому привыкать.

— Я всегда намеревался привести тебя сюда, Элоин. Конечно, ты появилась раньше, чем я планировал, но, пока меня не было, я переместил свою спальню в конференц-зал. Теперь я провожу встречи в отдельной палатке.

Здесь нет выхода, а это значит, что если кто-то проникнет в палатку, ему сначала придется пройти через Кейдена. Я смотрю на свои ботинки, смущенная и подавленная.

— Тебе не нужно было этого делать.

— Я не делал этого из каких-то совершенно бескорыстных побуждений. — Он протягивает руку, чтобы приподнять мой подбородок. — Сладких снов, ангел.

ГЛАВА 28

Я не знаю, как я думала, будет выглядеть граница… но точно не так. Я ожидала чего-то более мрачного и унылого, раненые солдаты повсюду и безответные крики о помощи в бесконечном цикле. Но это довольно приятно, как только вы смиритесь с тем, что это военный лагерь.

Кейден, который теперь идет рядом со мной, объяснил, что в лагере три линии. Мы в третьей линии. Первая: оборонительная; вторая: медицинская, а последняя: жилая и склад припасов. У них здесь даже есть таверны и рынки, никаких постоянных построек, только большие палатки, где могут собираться солдаты.

— Я должен тебе кое-что сказать. — Слова Кейдена вызывают у меня тревогу. Ненавижу, когда люди так говорят. Было бы гораздо менее нервно просто сказать это, а не добавлять к своему заявлению дополнения. — Саския и Райдер знают.

Я останавливаюсь, а мой рот открывается.

— Когда ты им рассказал?

— Я проговорился, когда ты отключилась. — Он ухмыляется, глядя на мое выражение лица. Кейден слишком осторожен, чтобы проговориться, будь он книгой, вам бы повезло, если бы вы увидели пролог, но он не спрашивал о моем разговоре с Финнианом, так что я не буду совать нос в его семейные дела. — Саския догадалась, что мы замышляем, когда вернулись из тюрьмы, и они с Райдером поспорили, кто первым это расскажет.

— Они поспорили, что это сделаешь ты? — Ямочки на его щеках, углубляющиеся в глубину, говорят мне все, что мне нужно знать. — Вот ублюдки.

Я готова начать свой день, теперь, когда я сыта и напоена кофеином, и продолжить путь к нашей палатке. Слово «наша» звучит слишком интимно, для данной ситуации, но это слово подходит.

— Не так быстро, ангел. — Рука Кейдена касается моего локтя, заставляя меня слегка подпрыгнуть. Он отстраняется и указывает на палатку справа. — Теперь я провожу встречи здесь.

Еще одно собрание, чтобы обсудить еще одного человека, который пытался меня убить, новая традиция. Я загипнотизировано смотрю на огонь, пылающий в круглой бронзовой яме в центре палатки, учитывая, что дым должен распространяться по всему пространству.

— Он зачарован, — говорит Кейден позади меня. — Один есть в твоей комнате.

Я подхожу, чтобы погреть руки и доказать себе, что дыма действительно нет.

— Это гениально.

— Он подстраивается под температуру воздуха. Если ночь холодная, огонь подстроится, чтобы согреть твою комнату. — Он садится во главе длинного стола, ломает печать на письме, прежде чем открыть свои круглые очки для чтения зубами, выглядя слишком уж заманчиво. — Однако, если тебе особенно холодно, я всегда рад видеть тебя в моей постели.

Я делаю вид, что обдумываю его предложение, постукивая пальцем по губам, притягивая его взгляд именно туда, куда мне нужно.

— Я бы предпочла не падать на простыни с преступником. — Он милосердно не упоминает прошлую ночь или мои собственные преступления. — Сколько законов ты обошел?

— Любой закон, который ущемляет мои инвестиции или власть, раздражает меня, или я считаю неуместным. Хочешь список?

— У тебя есть столько чернил или тебе придется их украсть?

Он усмехается в ответ, когда Саския входит в палатку, бормоча приветствия нам двоим.

— Райдер сопровождает Финниана из замка, так что они скоро будут здесь.

Их голоса уплывают от меня, пока их разговор продолжается, я слишком увлечена пламенем, чтобы сосредоточиться на чем-то еще. Бревна раскалываются, когда огонь танцует для меня. Там что-то движется, почти как секретное послание, когда моя связь покалывает в моей груди. Несколько пар драконьих крыльев хлопают и перекрываются, когда мерцает огонь. Пот собирается на моем лбу, но я не могу отвернуться от цветов глаз моих драконов, смешивающихся с мирским пламенем.

Я вижу их глаза.

Они смотрят на меня так, словно могут заглянуть мне в душу.

Рука обхватывает мое запястье, оттаскивая меня, когда я тянусь к ним, и мурашки покрывают мою кожу, когда мой транс прерывается. Кровь приливает к ушам, и я с недоверием смотрю на обычный огонь. Земля кажется шаткой подо мной.

— Что ты видела? — спрашивает Саския, обнимая