Примерно за три месяца до начавшихся потом событий Надюшеповезло. Одна из приятельниц ее матери, пожалев девушку, имеющую очень «нужную»в нынешние времена профессию искусствоведа, пристроила ту на работу вантикварный салон, оценщицей. И тут вдруг обнаружилось, что у Надюши редкийдар, талант, «золотой глаз», как говорят те, кто торгует стариной. Надедостаточно было одного взгляда на вещь, чтобы понять, что перед ней: сервиз,произведенный на заводах Кузнецова или подделка, сработанная умельцами в 50-егоды. Посуда, мебель, лампы, часы… Надюша никогда не ошибалась, легко определяяне только век создания вещи, но даже и год. Откуда взялся у нее такой талант,Надя и сама не знала. Лешка как-то по пьяной лавочке наболтал Олегу:

– Прикинь, она видит.

– Что? – удивился друг.

– Ну, сама мне рассказывала, – хмыкнул Лешка, – берет в рукичашечку, и словно в глазах у нее темнеет, потом бац – картинка появляется.Человек, мастер, возле печи для обжига посуды… Или мастеровой с рубанком…Четко-четко наплывает видение, словно проявляется. А затем будто голос «закадром» произносит: «Сработано крепостным Иваном Федоровым в лето 1802 года,июня двадцать седьмого числа».

– Ты ей посоветуй меньше ликера в кофе наливать, – вздохнулОлег, – ну и бред!

Бред или не бред, но Наденька никогда не ошибалась.Прослышав о редкостной оценщице, в салон повалили как те, кто хотел продать,так и те, кто желал купить раритетные вещи. Хозяин живо прибавил Надюше денег,и они с Лешкой слегка расправили крылья, высунув нос из нищеты.

Однажды к Наде явился странный посетитель. Парень примернолет двадцати, одетый в грязные джинсы, рваную кожаную куртку и высокие, почтидо колен, ботинки на шнуровке.

– Гляньте-ка, – выложил он перед ней серебряный портсигар скрасивым вензелем.

Наденька взяла в руки вещичку и почувствовалаголовокружение, как всегда, откуда-то из сероватого тумана выплыла картинка, идевушка услышала голос, четко сообщивший дату – 1800 год. Но потом началосьнечто непонятное. Перед глазами замелькали тени, послышались взрывы, полилась кровь,она растеклась по крышке так явственно, что Надя выронила серебряный портсигарна стол. Ее и раньше посещали подобные видения. Иногда появлялось изображениестарух с подсвечниками в руках, мужчин и женщин, один раз перед глазамиразвернулась целая драма. Высокий парень в железной каске бросает на кроватьтело только что убитой им женщины и начинает сгребать в огромный темно-серыймешок безделушки, стоящие на каминной доске.

Но так четко ей еще никогда ничего не мерещилось. Кровьвыглядела пугающе натуральной, пахла приторно, отвратительно… Потом раздалсявзрыв. Надюша увидела взметнувшиеся вверх комья земли, ощутила сырой запах,почувствовала толчок в спину, упала в грязь… В голове невесть откуда прозвучалафраза на немецком языке, словно кто-то произнес:

– O, mein Gott, ich bin Klaus, ich sterbe, Ursula, Kinder…

– Вам плохо? – озабоченно спросил парень.

– Душно тут, – ответила бледная Надюша.

– Может, я попозже зайду? – поинтересовался клиент.

– Да, – пробормотала Колпакова, – через полчасика.

В голове у нее продолжали метаться образы. На этот раздругие. Ночь, вернее сумерки, лезвие лопаты, вспарывающее грунт, скелет врваных серо-зеленых лохмотьях, руки, жадно роющиеся в остатках одежды. Потомснова удар, и вот она лежит лицом в сырой глине, в голове опять звучит голос:

– Боже, я Федор, я умираю, Ленка, дети…

Быстро надвигающаяся чернота ударила по глазам. Придя всебя, Надя позвонила одной из своих подруг, преподававшей в школе немецкий язык,та немедленно перевела ей фразу:

– О, мой бог, я Клаус, умираю, Урсула, дети…

Через полчаса посетитель вновь поскребся в кабинет.

– Вещь имеет определенную стоимость, – сообщила Надя, потом,почувствовав надвигающуюся дурноту, быстро добавила: – Хочешь мой совет? Незавышай цену, побыстрей избавься от портсигара.

– Куда спешить? – удивился паренек. – Экие вы хитрые, отдайредкую вещь за бесценок!

Надя с трудом поборола видение и тихо пробормотала:

– Уж извини, ты вправе думать, как хочешь, но на этомпортсигаре крови много. По крайней мере двоих из-за него убили, немца Клауса ирусского Федора. Одно горе от него, побыстрей отдай, а еще лучше – подари.Примета есть такая, коли вещь, на которой лежит проклятье, с доброй душой, нежалея, отдать, то злые чары развеются. Только я не верю в это, избавляйся отпортсигара поживей.

Парень посерел, потом тихо спросил:

– Про Федьку откуда знаешь?

Надя тяжело вздохнула:

– Ничего ни про кого не знаю. Впрочем, у него жена Лена идети.

Сдатчик портсигара разинул рот:

– Точно, Ленка и двое пацанов.

– Его убили из-за этого куска серебра, – тихо пробормоталаНадя, – а до этого он его из земли вынимал.

– Гад, – прошипел юноша.

– Кто?

– Да так, копатель один, – сообщил парень, – явился ко мне исказал, что Федька упал в яму да шею сломал, а он его так и присыпал землей.

– Нет, – покачала головой Надя, – его в спину ударили, подлопатку, когда Федор портсигар поднимал, а до этого вещь у немца хранилась, уКлауса. Того, похоже, на войне положили.

– Меня Юрой зовут, – назвался парень, – а ты что, экстрасенс?

– Сама не знаю, – мотнула головой Надя, – это только состарыми вещами срабатывает.

– Ну вот что, – предложил Юра, – пошли, кофейку хватим.

За столиком он рассказал Наде о себе.

Юра – копатель, такой человек, который выезжает на места, гдев свое время шли ожесточенные бои.

– Ты представить себе не можешь, какие вещи находятся вмогилах, – объяснял он, – награды, золотые украшения, часы, оружие…

– Зачем оно все нужно, – вздохнула Надя, – старое,испорченное.