— Совсем. Я долго ломала голову, но никакого результата.

— А что вы думаете, мосье Пуаро? — спросил капитан Мейтленд.

— Думаю, мы имеем три возможных мотива.

— Для убийства?

— Для убийства.

Капитан Мейтленд снова нахмурился.

— Вы говорите, перед смертью она не смогла ничего сказать?

— Да. Ей удалось произнести только одно слово.

— Какое?

— Окно.

— Окно? — переспросил капитан Мейтленд. — И вы поняли, чтоона имела в виду? Я покачала головой.

— Много ли окон в ее комнате?

— Всего одно.

— Выходит во двор?

— Да.

— Оно было открыто или закрыто?.. Помнится, открыто. Но,может быть, кто-то из вас его открыл?

— Нет, оно все время было открыто. Я вот думаю…

Я запнулась.

— Продолжайте, мисс Ледерен.

— Конечно, я внимательно осмотрела окно, но ничегоособенного не заметила. И все же я думаю, что кто-то мог подменить стакан.

— Подменить стакан?

— Ну да. Понимаете, мисс Джонсон всегда ставила у кроватистакан с водой. Думаю, ей могли подсунуть вместо него стакан с кислотой.

— Что скажете, Райли?

— Если это убийство, то очень возможно, что именно так все ибыло, — сразу отозвался доктор Райли. — Ни один нормальный, в меруосмотрительный человек не выпьет по ошибке кислоту вместо воды, если он,конечно, пребывает в состоянии бодрствования. Но если он привык пить водуночью, он просто протянет руку, нащупает стакан и в полусне отхлебнет из него,прежде чем успеет сообразить, что это не вода.

Капитан Мейтленд немного подумал.

— Пожалуй, я вернусь в ее комнату и осмотрю окно. Как далекооно от изголовья? Я прикинула.

— Если вытянуть руку, то как раз достанешь до тумбочки.

— На которой стоял стакан?

— Да.

— А дверь была заперта?

— Нет.

— Значит, можно было войти в комнату и подменить стакан?

— О да.

— Но риск больше, — сказал доктор Райли. — Даже тот, ктоспит крепко, часто просыпается от звука шагов. Если достать до тумбочки можноиз окна, то это куда безопасней.

— Я думаю не только о стакане, — рассеянно сказал капитанМейтленд.

Встряхнувшись, он снова обратился ко мне:

— Значит, по-вашему, несчастная женщина, чувствуяприближение смерти, постаралась дать вам понять, что кто-то через открытое окнозаменил воду кислотой, так? Не лучше ли было бы назвать имя этого человека?

— Она могла и не знать его, — возразила я.

— Или как-то намекнуть на то, что узнала накануне?

— Когда человек умирает, Мейтленд, — сказал доктор Райли, —он теряет ощущение реальности. Какой-то частный факт может затмить в егосознании все остальное. В ту минуту ею владела одна главная мысль — убийцадобрался до нее именно через окно. Наверное, как ей казалось, очень важно,чтобы об этом узнали. И, по-моему, она не ошиблась. Это действительно важно!Видимо, она боялась, что ее смерть сочтут самоубийством. Если бы она моглаговорить, то, вероятно, сказала бы: “Это не самоубийство. Не я сама, а кто-тодругой поставил сюда этот стакан — через окно”.

Капитан Мейтленд молча побарабанил пальцами по столу.

— Итак, есть две точки зрения, — сказал он. — Самоубийство иубийство. Что думаете вы, доктор Лайднер? Доктор Лайднер ответил не сразу.

— Убийство, — твердо сказал он. — Энн Джонсон не из тех, ктоспособен на самоубийство.

— Возможно, — согласился капитан Мейтленд. — В обычныхусловиях. Но обстоятельства могут сложиться так, что самоубийство кажетсяединственным выходом из положения.

— Например?

Капитан Мейтленд нагнулся, поднял сверток, лежавший, как яраньше заметила, у его стула и со стуком швырнул его на стол.

— Об этом еще никто из вас не знает, — сказал он. — Мы нашлиэто под кроватью у мисс Джонсон.

Он неумело распутал узелок, сдернул обертку, и мы увиделибольшую тяжелую ступку.

Ничего особенного в ней не было, такие дюжинами попадались враскопках. Но мы, будто завороженные, не могли глаз отвести от этой ступки —сбоку на ней темнело пятно, к которому прилипло что-то, напоминающее волосы.

— Вам предстоит поработать, Райли, — сказал капитанМейтленд. — Думаю, не ошибусь, если скажу, что перед нами орудие убийства!

Это было чудовищно. Доктор Лайднер, казалось, вот-вотпотеряет сознание. Меня тоже мутило.

Доктор Райли с профессиональным любопытством рассматривалступку.

— Отпечатков пальцев, разумеется, нет? — бросил он.

— Нет.

Доктор Райли вынул пинцет и осторожно приступил кисследованию.

— Хм.., кусочек кожи.., волосы.., белокурые… Могу вынестилишь предварительное суждение. Необходимо произвести соответствующие анализы —группа крови и так далее, — но едва ли остается место для сомнений. Значит, эташтука лежала под кроватью мисс Джонсон? Так-так… Прекрасно. Она, значит,совершила убийство — потом раскаяние овладело ею, и она покончила с собой,упокой, Господи, ее душу. Это версия.., достаточно убедительная версия.

— Нет, только не Энн… Нет, — с отчаянием в голосе твердилдоктор Лайднер.

— Не представляю, где она это прятала, — сказал капитанМейтленд. — Ведь после убийства миссис Лайднер все комнаты обыскали.

Да в том же стенном шкафу — озарило меня, но вслух я ничегоне сказала.

— Где бы она ни прятала, видно, это место показалось ейненадежным, и она принесла ступку к себе в комнату, которую, как и всеостальные, уже обыскали. Или, может быть, она сделала это после того, какрешилась на самоубийство.

— Не верю, — громко сказала я.

Не могла я поверить, что добрая, славная мисс Джонсонраскроила череп миссис Лайднер. Не могла себе этого представить. Однако что-тоздесь было не так. Отчего, например, она так горько плакала в ту ночь? В порывераскаяния, решила я тогда, но мне и в голову не пришло, что она раскаивается вубийстве.