Зачем? Опять драма?

После этого Лайднеры едут за границу, и полтора годапроходят мирно и счастливо. Никто им не угрожает. Они считают, что успешнозамели следы, однако такое объяснение не выдерживает критики. В наши дни поездказа границу не спасение. Особенно для доктора Лайднера. Он руководит экспедициейПиттстоунского музея. Разумеется, Фредерик Боснер легко мог навести справки вмузее и получить точный адрес Лайднеров. Положим, что-то помешало ему ихпреследовать, но ведь письма-то он мог писать. Думаю, такой одержимый человек,как он, именно так бы и поступил.

Однако письма начинают приходить только спустя почти двагода. Почему?

Очень трудный вопрос. Легче всего предположить, что миссисЛайднер заскучала, ей снова захотелось драмы. Однако такой ответ не совсем меняудовлетворяет. Немножко грубовато для такой утонченной натуры, как миссисЛайднер.

Единственное, что остается — не упускать этот вопрос из полязрения.

Между тем имеется и третья версия — первоначально письмамогли писать как миссис Лайднер, так и Фредерик Боснер, но потом появился нектотретий, который подделал все остальные письма.

Давайте теперь рассмотрим окружение миссис Лайднер.

Вначале я изучил возможности, которыми располагал каждыйчлен экспедиции для совершения преступления.

Грубо говоря, на первый взгляд совершить это убийство могкаждый, за исключением трех лиц.

Доктор Лайднер не спускался с крыши, о чем убедительно говорятсвидетельские показания. Мистер Кэри дежурил на раскопе. Мистер Коулмен уезжалв Хассани.

Однако их алиби не так безусловны, как кажутся. ДоктораЛайднера исключаю. Нет никаких сомнений, что он находился на крыше, откудаспустился только через час с лишним после убийства.

Однако так ли уж мы уверены, что мистер Кэри был в это времяна раскопе?

И действительно ли мистер Коулмен был в Хассани, когдапроизошло убийство?

Билл Коулмен покраснел, открыл рот, снова его закрыл итревожно огляделся.

Мистер Кэри и глазом не моргнул. А Пуаро между темвкрадчивым голосом продолжал:

— Я имею в виду еще одну особу, которая, уверен, имелавозможность совершить убийство, захоти она этого. Мисс Райли умна ихладнокровна. Жестокости ей тоже не занимать. Когда я в шутку спросил, есть лиу нее алиби, она тут же очень глупо мне соврала. Сказала, что играла в теннис.А потом из случайного разговора с мисс Джонсон выяснилось, что мисс Райлинаходилась довольно далеко от теннисного корта, зато довольно близко к меступреступления. Надеюсь, мисс Райли не откажется сообщить нам то, что ейизвестно? Выдержав паузу, он обратился к девушке:

— Не расскажете ли вы нам, мисс Райли, что вы там видели?

Девушка ответила не сразу. Она все еще смотрела в окно, дажеголовы не повернула.

— Я выехала к раскопкам сразу после ленча, — невозмутимозаговорила она, отчеканивая каждое слово. — Добралась туда примерно безчетверти два.

— Встретили ли там кого-нибудь из ваших друзей?

— Нет, там не оказалось никого, кроме араба-десятника.

— А мистера Кэри вы тоже не видели?

— Нет.

— Странно, — сказал Пуаро. — Мосье Вернье, который в тотдень заезжал на раскопки, тоже его не видел.

Он выжидательно посмотрел на Кэри, но тот и бровью не повел.

— Вы можете это как-то объяснить, мистер Кэри?

— Пошел прогуляться. На раскопках ничего интересного небыло.

— В каком направлении вы пошли?

— Вниз к реке.

— И домой не заходили?

— Нет.

— Вы кое-кого ждали. Но он не пришел, — вставила Шейла.

Мистер Кэри посмотрел на нее, но ни слова не сказал.

Пуаро не стал настаивать. Он снова обратился к девушке.

— Не видели ли вы чего-нибудь еще, мадемуазель?

— Видела. Неподалеку от дома я заметила съехавший в вади[46]экспедиционный грузовик. Мне это показалось странным. Потом увидела мистераКоулмена. Он шел, опустив голову, будто искал что-то.

— Послушайте, — вспыхнул мистер Коулмен. — Я… Властнымжестом Пуаро его остановил:

— Минутку. Вы заговорили с ним, мисс Райли?

— Нет.

— Почему?

— Потому что он все время вздрагивал и украдкой озиралсявокруг. Это… Мне стало не по себе. Я повернула лошадь и ускакала. Думаю, онменя не видел. Я находилась довольно далеко от него, а он был целиком поглощенсвоим занятием.

— Послушайте! — Мистер Коулмен не мог выдержать более нисекунды. — Сейчас все объясню.., допускаю, да.., это кажется подозрительным.Дело в том, что накануне я сунул в карман прехорошенькую печать-цилиндрик,которую следовало, разумеется, отнести в “музей”, но у меня просто из головывылетело. И вдруг обнаруживаю, что потерял ее, видимо, выронил из кармана. Комухочется получить нагоняй? Вот я подумал, поищу-ка хорошенько. Уверен, чтовыронил ее, когда шел на раскопки. Я успел провернуть все дела в Хассани.Послал боя за покупками и рано вернулся обратно. Поставил грузовик так, чтобыего не было видно, и целый час все там обшаривал. Но ничего не нашел. Каксквозь землю провалилась, черт ее побери! Делать нечего, влез в грузовик ипоехал к дому. Ну все, конечно, подумали, что я только что вернулся.

— И вы, разумеется, не рассеяли их заблуждения? — сладенькимголосом спросил Пуаро.

— Ну, это же совершенно естественно, в сложившихся-тообстоятельствах, вам не кажется?

— Нет, не кажется.

— Но послушайте… Не лезь на рожон — вот мой девиз! Однако выне можете ничего на меня повесить. Я ведь даже не входил во двор, можетеспросить у кого угодно.

— В том-то и дело. По свидетельству слуг, действительноникто не входил во двор, — сказал Пуаро. — Однако, сдается мне, на самом делеони говорят о другом. Они клятвенно заверяют, что во двор не входил никто изпосторонних. Но ведь их же не спрашивали о членах экспедиции.

— Ну так спросите, — кипятился Коулмен. — Готов съесть своюшляпу, если они видели меня или Кэри.

— О! Но тут возникает интересный вопрос. Слуги, безусловно,заметили бы постороннего. А вот заметили бы они своих? Ведь члены экспедиции целыйдень ходят туда-сюда. Едва ли слуги обращают на это внимание. Думаю, и мистерКэри, и мистер Коулмен вполне могли войти во двор, а слуги об этом даже невспомнили.