– Не густо, – качнула головой Тина. – Если бы тебе рассказали историю книги – это другое дело.

– Я же не заплатил за это, – усмехнулся Влад. – Ладно, Тина. Спасибо тебе за помощь! Я у тебя в долгу. Нам нужно ехать.

Они распрощались с хозяйкой и вышли.

Возвращаться пришлось опять через тот район, в котором когда-то жила девушка. За все время, что прошло с того момента, когда они вышли из квартиры Тины, Вера не произнесла ни слова. Владу даже показалось, что она огорчена и думает о чем-то своем, далеком от истории ладанки и книги. Он предположил, что все дело в горьких воспоминаниях, которые вызвал этот путь. Но расспрашивать Веру не стал. Захочет, расскажет. Влад бросил на нее еще один мимолетный взгляд, который она не заметила. Пожалуй, девочка симпатична, даже очень, только до ее природной красоты нужно еще «докопаться» через те слои искусственной антиженственности, за которыми она так тщательно прячется. А ведь она очень даже женственна, когда расстроена и не «держит лицо», не острит и не спорит и когда на ней не бесформенная кофта, а, как теперь, белая приталенная рубашка в народном стиле, с круглым вырезом и короткими рукавами. Тогда вдруг обнаруживается, что кожа у нее на руках – с легким золотистым оттенком загара и что талия – тонкая и высокая, а ноги в джинсах скини – стройные и длинные. И что эта стрижка Вере даже очень идет: она открывает длинную шею и розовые мочки ушей, такие аккуратные и красивые, что их грех прятать. И, наверное, так приятно запускать ладонь в короткий вихор на затылке, ерошить его еще больше и целовать девушку в открытую шею чуть ниже розовой мочки.

– Что-то не так? – спросила вдруг Вера, застав своим взглядом его врасплох.

– Нет, – качнул Влад головой и чуть заметно улыбнулся. «Все так, наоборот, все так», – добавил он про себя.

– Ты на меня так смотришь, будто оцениваешь.

Он пожал плечами. Зачем что-то отвечать?

– Тина мне сказала… – начала Вера и вдруг резко затормозила, так, что их обоих качнуло вперед, а затем откинуло назад на спинки кресел.

– Ты с ума сошла?! – закричал Влад, но, глянув на девушку, осекся. Что-то с ней происходило, и это «что-то» его сильно встревожило: Вера сидела с прямой спиной, вцепившись в руль так, что у нее побелели костяшки, и, не мигая, смотрела, как по пешеходному переходу идет женщина с двумя сумками.

– Ты… – начал он, но Вера слабо качнула головой. Влад вновь замолчал и проводил, как и девушка, женщину взглядом. Ничего в той не было особенного – пенсионного возраста, одетая в бесформенную блузу и длинную темную юбку. Волосы ее скрывала косынка. Несла женщина две полные сумки, из одной торчал батон хлеба, из другой – длинные толстые стебли укропа, который используют при консервации. Женщина как женщина, обычная, среднестатистическая, не очень, видимо, счастливая: было в ее ссутуленных плечах, «круглой» спине, опущенной голове что-то скорбное, обреченное.

– Это моя мама, – тихо прошептала вдруг Вера.

– Так беги же скорей! – воскликнул Влад. – Помоги донести ей сумки! Или, хочешь, я ей помогу?

Она испуганно дернулась, будто от пощечины, и резко обернулась к мужчине.

– Нет!

Подбородок девушки вдруг задрожал, а глаза наполнились слезами.

– Вот черт, – тихо выругался про себя Влад, который, как и многие мужчины, терялся перед женскими слезами. Ну что с ней сейчас делать? Разревется, ударится в истерику – прямо на дороге. А сзади им уже сигналили, прося поторопиться: дорога между двумя дворами была узкой, объехать их стоявшую машину было никак нельзя. Влад оглянулся назад и скомандовал девушке:

– Съезжай на обочину и останавливайся.

Она автоматически выполнила указание.

– Вот что, вести машину ты сейчас не можешь. За руль сажусь я.

Он ожидал возражений, но Вера безропотно вышла из салона, обошла автомобиль кругом и остановилась возле пассажирской двери. Мужчина пересел на водительское сиденье. А когда Вера села с ним рядом, спросил:

– Ты сегодня работаешь?

– Да.

– Бери телефон и звони на работу. Скажи, что не выйдешь. У тебя понос, золотуха и прочие мигрени.

– Зачем?

– Затем, – рявкнул он, рассерженный ее непониманием. Сидит, слезы льет, платочек комкает, руки трясутся, подбородок дрожит. Нет, девчонке нужен кратковременный отдых, чтобы прийти в себя. Хочет, пусть ревет, но в домашней обстановке, а не у себя на работе. Впрочем, с тем, чтобы она ревела, Влад тоже согласен не был. Что-нибудь придумает.

– Я не могу… Я никогда не отпрашивалась!

– Ну, значит, тем более! Звони и меняйся с кем-нибудь сменой. Наверняка тебе кого-то уже приходилось подменять. И не раз. Сегодня отдых нужен тебе.

Вера немного поколебалась, а потом, решившись, взяла телефон и позвонила. Влад тем временем завел двигатель и съехал на дорогу. Когда они проезжали мимо очередного дома, Вера на него оглянулась, и Влад понял, что там жили ее родители.

– Я могу предвидеть смерти, – сказала вдруг девушка. – И не могу повлиять на ход событий. Но однажды мне показалось, что могу все изменить…

…В медицинский вуз Вера поступила не сразу: после школы она провалила вступительные экзамены, недобрав бал до проходного. И, так как решила посвятить себя медицине, подала документы в медицинское училище. Ей казалось, что ее способностям в итоге можно будет как-то найти применение, если она будет работать в этой области, – наивная попытка примириться с тем, что она не такая, как все.

После окончания медучилища Вера устроилась в больницу и отработала там три года. Помогал ли ей как-то ее «дар» в работе? И да, и нет. Она могла предвидеть, кто из пациентов в первую очередь нуждается в помощи, но, увы, это не влияло на печальный исход дела: пациент мог умереть уже после выписки, и не от болезни, а из-за несчастного случая. Девушке казалось, что вся проблема в том, что она никак не может уловить нужную «волну» – понять, откуда исходит угроза жизни. Она анализировала все случаи, выискивала детали, но так и не угадывала. Сдавшись, Вера оставила затею «приручить» свои способности, а все усилия решила направить на достижение другой цели – стать врачом. Она уволилась с работы, опять подала документы в медицинскую академию и на этот раз поступила. Учиться было интересно, хоть и не просто, но Вера уверенно шла среди лучших, и так продолжалось до третьего курса. А потом случилось то, что рано или поздно происходит со свободными молодыми женщинами или девушками: она влюбилась.

Ярослав был на два курса старше ее, его родители, а также дедушки и бабушки были врачами, был невероятно, на взгляд Веры, красив – с резкими чертами лица, смоляными кудрями и черными глазами. Душа компании, весельчак и балагур, он нравился многим девушкам. Но встречаться он стал с Верой. На нее он обратил внимание на одном студенческом вечере и подошел первым. С праздника они ушли вместе и раньше всех. Все завертелось так быстро и стремительно, страсть захлестнула обоих так сильно, что Вера потеряла голову. До этого прилежная ответственная студентка, она стала отставать в учебе и даже пропускать занятия, потому что медицина ушла на второй план. На первом был Ярослав, и только он. Вере казалось, что дело идет если не к свадьбе, то к помолвке уж точно. Она познакомила молодого человека со своей семьей, и он стал частым гостем в их доме. Настолько частым, что, возможно, кто-то бы со стороны и заподозрил неладное. Например, Ярослав мог заезжать к ней домой, когда Вера еще не успевала вернуться с занятий. Но ей даже не приходило в голову, что Ярослав, как влюбленный мужчина, мог бы дожидаться ее в фойе института. И даже мама, проницательная мама, очаровавшись таким милым молодым человеком, который ни разу не приехал в гости к будущей теще без гостинца, был интеллигентен и галантен, не поняла, в чем дело. А когда все открылось, было уже поздно.