– Ничего мы не будем сливать. Это гадко. Не хочу уподобляться Гурьянову и действовать его методами, – мрачно выдавила я.

– Просто скажешь Казанцеву «фас», и он в два счёта загрызёт чиновника. Не переживай, у тебя теперь есть защитник, – успокоила подруга.

Я тяжело вздохнула. Настроение скатилось ниже нулевой отметки. Сразу память подкинула все моменты, когда я сама звонила чиновнику и униженно просила его о помощи. А потом искренне благодарила, считала спасителем.

А он только радовался, что его схема работает, и я всё глубже увязаю в его паучьих сетях…

Лиза и Панкратов ушли наверх, а я отправилась на кухню, налила чаю и ещё долго сидела с кружкой, уставившись в пустоту. Спать расхотелось, на душе было тяжело.

СОНЯ

– Олежка сегодня с тёть Мариной? – уточнила Лиза в четверг.

– Да. Мама заберёт его из садика и отвезёт на айкидо. Выпросила себе внука на вечер, говорит, что уже соскучилась. И когда успела? – улыбнулась я.

– Ха! По Олежке соскучиться очень просто, он же такой милаха.

А мы с Лизой завершили рабочий день пораньше и отправились в отель, где остановился Кирилл, чтобы использовать подаренные им сертификаты.

– Надо же, позаботился о нас, девочках! Это так мило, – удивилась Лиза. – Сейчас оторвёмся. Чувствую, здесь нас ждёт немыслимое наслаждение.

И точно. В цокольном этаже гостиницы находилось настоящий оазис удовольствий. Сначала нас отправили в расслабляющую ванну, потом в сауну с целебными травами, а в завершении целый час делали массаж. После него я ощутила невероятную лёгкость во всём теле, будто родилась заново. Забыла обо всём на свете – и о коварстве Гурьянова, и о неясном будущем с Кириллом.

– Боже, какой кайф, – простонала Лиза, когда мы медленно одевались в раздевалке. – И расслабуха. Так, Соня, сегодня больше никаких цифр у меня не проси, и с документами не приставай. Ясно?

– Совсем-совсем? – посмотрела на часы. Всего семь вечера, вообще-то. – А мы могли бы ещё поработать…

– Баста! Хватит! – отрезала подруга. – Как же меня разморило… Хочу спать.

– Ты тогда домой, а я поднимусь к Кириллу и поблагодарю его за этот шикарный подарок.

– О-о, подружка… – опасно заблестела глазами Лиза. – Мыслишь в правильном направлении. Иди, иди, поблагодари мужика. Подарок он сделал действительно шикарный. Почему мы сами ни разу сюда не приехали?

– Мы и не знали, что здесь так здорово.

– Эти сертификаты нам вполне по карману, Сонь! Мы же крутые предпринимательницы и хорошо зарабатываем. Но всё некогда, всё бегом. А Кирилл нас заставил уделить себе время.

– Так ему и скажу, – подвела я итог.

– И про Гурьянова не забудь, Соня! Натрави Кирюху на этого гада. Кир его растерзает.

– Ну, посмотрим.

– Что посмотрим, что посмотрим! – возмутилась Лиза. – Молчать будешь? Не признаешься, что над тобой издевались? Ой, Соня, вот зачем ты такая гордая? Я бы давно всё рассказала!

– Угу. Думаешь, так просто признаться, что я идиотка, которую целый год водили за нос? Кирилл-то Гурьянова с одного взгляда раскусил. И сказал мне с ним не общаться.

– Он так сказал?

– Да. А я возмутилась, что он командует. Ещё ему расписывала, какой Гурьянов интеллигентный и заботливый.

– Ну и ладно, подумаешь! Соня, ты девушка, тебе всё можно – ошибаться, вредничать, забирать слова обратно. Мужики обожают, когда им трудно с девушкой. Лёгкая добыча никому не нужна, они ведь охотники.

Поучив меня жизни, Лиза вызвала такси, а я отправилась наверх – на этаж, где располагался президентский люкс.

Приближаясь к апартаментам, я уже в коридоре услышала детский плач. Он резанул сердце, я заледенела от страха, в одно мгновение мне стало плохо. Что случилось? Почему Анечка так плачет?! Ударилась? Обожглась? Порезалась?

Остаток пути я преодолела бегом. Вопли ребёнка доносились из соседнего с люксом номера, его занимали Анечка и её няня. Я толкнула дверь и влетела внутрь сама не своя от ужасного предчувствия.

Ко мне из спальни выбежал несчастный крошечный человечек с мокрыми щеками и глазами. Малышка бросилась прямо мне в объятья, а я подхватила её на руки, успев мгновенно удивиться, насколько она лёгкая.

– Анечка, милая, что случилось?

– Она… Она… Она отре… ре… зала… мои волосы! – задыхаясь, выпалила малышка.

Я уже и сама увидела, что причёска изменилась: золотые пряди существенно укоротились. Теперь волосы даже не доходили до лопаток, а раньше спускались до самой талии. Кто-то решительно поработал над Аниной причёской.

Ясно, кто!

Тут из другой комнаты появилась няня со стаканом воды в руках и жутко недовольным лицом. Увидев меня, она скривилась ещё больше.

– Здравствуйте, Софья. Видите, что у нас тут происходит… Аня, выпей водички.

– Нет! – заорала девочка. – Уйди от меня! Ты мои волосы отрезала!

Я опустилась вместе с Аней в кресло, устроила её у себя на коленях, прижалась щекой к шелковистой голове, принялась гладить ребёнка. Её хрупкая спинка судорожно вздрагивала, и у меня от жалости разрывалось сердце.

Няня нависла над нами, как злая ведьма.

– Мы же с тобой договорились, Анна, – едва сдерживаясь, процедила она сквозь зубы. – Ты согласилась, что так будет лучше. Тебе же самой надоели длинные волосы. Да и не сильно мы их подрезали!

– Сильно! Сильно! Я не думала… не думала, что так… так получится!

Анютка заливалась слезами, а на лице няни появилось странное выражение.

– Господи, как же надоели эти олигархи с их тупыми истеричными детьми, – зло прошипела женщина. – Спасибо тебе, Анечка, что лишила меня работы! Теперь твой папа точно вышвырнет меня на улицу. Ну и ладно, зато не буду иметь дело с зажравшимися отпрысками. В крайнем случае, устроюсь в обычный детский сад. Ещё и с руками оторвут.

– Нет! Вам туда нельзя! – возмутилась я. – Вам вообще лучше не работать с детьми!

– Ой, да что вы там понимаете, – окрысилась няня. – Вьётесь вокруг Кирилла… Думаете, вы для него что-то значите, потому что когда-то подсуетились и умудрились от него родить? Да вы ему даром не нужны, ему только сын нужен! Только из-за него он с вами ещё разговаривает, иначе давно бы отправил подальше. Баб у него и без вас хватает, каждый вечер новую красавицу сюда приглашает. И все они, между прочим, шикарные и стильные, а не такие простушки, как вы!

Я застыла, поражённая словами злой женщины. Понимала, что она постаралась ударить побольнее – интуиция опытной склочницы подсказала ей моё самое уязвимое место.

Анечка продолжала плакать у меня на коленях. Она обхватила меня ручками и уткнулась лицом в грудь. Её маленькие плечи содрогались от безутешного горя.