– Фу-ты ну-ты, – крякнул папочка, – да если хочешь знать, за“Бауклотецом” этим помойка есть. Товар в магазине и впрямь дорогой. Владеютмагазином немцы, люди дикие и непонятные. Если какая вещь им испорченнойпокажется, ну повредилась при перевозке, они ее выбрасывают в контейнер. Гляди,на дверках тут и тут фанеровка отлетела, а у ручек бомбошек нет.

Я всмотрелась повнимательней. И правда, видны проплешины.

– Да у этой помойки пол-Москвы толчется, – пояснил папуся,усиленно работая стамеской, – говорю же, дикие люди, дети гор! Ну подумаешь,ободралось маленько, зачем вышвыривать отличную вещь. Сейчас подделаем, лучшеновых станут.

– И как ты это сделаешь?

– Просто, йодом замажу.

– Где научился столярничать? Ленинид присел возле однойдверцы.

– Дык в колонии. Мебель мы делали на заказ – диваны, кресла,шкафы. Неси йод.

– У нас только зеленка.

– Она не подойдет. Сходи в аптеку, к утру шкафик получится.

Я покорно отправилась за бутылочкой антисептика. Дежурнаяаптека находится на проспекте. Я получила йод и собралась выходить на улицу. Вэтот момент у двери затормозила красивая темно-вишневая иномарка. Водитель,приятный мужчина лет сорока, может быть, излишне полный для такого возраста,вылез, распахнул заднюю дверь и помог выбраться своей спутнице, худенькойженщине в простом темно-коричневом костюме. Что-то в ее облике показалось мнезнакомым, и через секунду я поняла, что вижу… Тамару.

Подруга о чем-то весело говорила с мужчиной. Я глядела вовсе глаза. Давно уже не видела Тамару такой оживленной. На ее всегда бледныхщеках играл румянец, глаза блестели. В Москву давно пришел вечер, но иномаркастояла под фонарем, и в его свете были видны даже крохотные пятнышки грязи натемно-красных боках вызывающе дорогой машины. Наконец они начали прощаться.Мужчина поцеловал Тамаре руку, сел в иномарку и умчался, подруга побежала всторону дома, мне показалось, что она подпрыгивает.

– Томочка, – не выдержала я, кидаясь за ней, – стойнемедленно!

Томочка резко повернулась и забормотала:

– Ой, Виолка! Откуда? А я вот тут пошла пройтись…

– Только что видела, как он целовал тебе руку, – сообщила я.

Томуся стала похожа на перезрелую морковь.

– Ну…

– Немедленно рассказывай все!

– Давай дома!

– Нет, – отрезала я, – дома слишком много народа, нам недадут побеседовать, к тому же папулька затеял делать шкаф, лучше в метро.

Мы вошли на станцию и уселись на скамейке.

– Давай, – велела я, – в подробностях!

– Ну… ты не поверишь!

– Давай, давай.

Томуся растерянно улыбнулась и начала каяться.

Примерно месяц тому назад с ней произошла невероятнаяистория. У нас есть такая знакомая – Соня Плетнева. Сонька работаетпарикмахером. Со своих берет мало, и, ясное дело, мы бегаем к ней стричься.Одна беда, находится ее салон на другом конце Москвы, в Кузьминках, правда, усамого метро.

Томочка сделала прическу и страшно довольная собраласьдомой. По дороге она зашла в телефонную будку, хотела позвонить мне и сообщить,что выезжает. На полочке возле телефона лежал вульгарно дорогой бумажник изнатуральной кожи. Тамара открыла портмоне и обнаружила там три тысячи долларови визитную карточку некоего Попова Семена Андреевича, естественно, на глянцевомпрямоугольнике значился и номер телефона.

Подруга немедленно набрала цифры и сообщила господину Поповуо находке. Тот, безостановочно кашляя, сказал, что бумажник у него укралисегодня из машины, и спросил, не могла бы Тамара доставить деньги к нему домой.Любой другой человек моментально бы парировал:

– Ваши деньги, вы ко мне и приезжайте!

Любой, но не Томуся. Подруга записала адрес. Оказалсянеближний свет – Митино, потом позвонила мне, сказала, будто у Сони очередь, иона ждет в парикмахерской.

– Значит, обманула!

– Только для того, чтобы ты не волновалась, – умоляюще взяламеня за руку Тамара, – ну признайся: никогда бы не разрешила мне ехать вМитино?

– Нет, конечно, господин Попов мог и сам…

– Он так кашлял, просто разрывался, а деньги ему были срочнонужны…

Я вздохнула, глупо ожидать от Томуси другого поведения.

Словом, она пустилась в далекий путь, судорожно прижимая кгруди сумочку с портмоне. Ехать оказалось страшно неудобно, дом она искаладобрых полчаса, плутая между новостройками. Наконец добралась до места,поднялась на двенадцатый этаж, позвонила в квартиру. Дверь распахнулась тут же.На пороге стоял довольно полный мужчина в отличном костюме.

– Входите, входите, – радушно пригласил он Томусю.

Подруга вошла в абсолютно пустую прихожую и протянулахозяину портмоне.

– Пересчитайте, пожалуйста. Попов открыл кошелек, отделилпять стодолларовых бумажек и сказал:

– Это вам за труды.

Томуся покраснела и резко сказала:

– Мне не нужны деньги.

– Ну возьмите, – настаивал Семен Андреевич.

– Простите, – категорично ответила подруга, – привыклазарабатывать деньги, а не получать их просто так, поэтому давайте на этомрасстанемся. – Она повернулась и пошла к выходу.

– Стойте! – неожиданно скомандовал Семен и крикнул:

– Давайте, ребята.

Тут же распахнулась дверь, ведущая в комнату, выскочили людис фотоаппаратами, замигали вспышки, заработали кинокамеры.

– Что это, что… – забормотала Томуся.

– А то, – улыбнулся Попов, обведя рукой помещение вокругсебя, – а то, что данная квартира теперь ваша!

Томуся чуть не упала.

– Да объясните, в чем дело!