- Где вы были последнюю неделю? - спросила я с интонацией детектива, расследующего убийство, совсем не думая о том, что это, вообще-то, невежливо.

- Я едздить к родитерям.

О господи, она даже по-русски плохо говорит! Как она может быть женой... хм, хотя... кто бы говорил!

Мелькнула безумная мысль, что Тимур скрывает от отца свою настоящую невесту и только изображает любовь ко мне, чтобы тот отстал, но в это уж совсем не верилось! Ну не умеет мой медведь так притворяться! У него каждая эмоция на лице написана, даже несмотря на бороду.

Наконец мечущиеся в голове сомнения нашли твёрдую точку опоры - Лизу. Она не может не знать невесту Тимура! Я пригласила Саран пройти в дом, она немного поколебалась, но последовала за мной.

- Лиза, вы знакомы с Саран?

Горничная опустила глаза и порозовела.

- Это не должно вас беспокоить, Вероника Львовна. Они расстались...

Сердце во мне упало. Вот откуда эти запасы контрацептивов! Всё же нехорошо, что он меня обманул... но это нам нужно обсудить с глазу на глаз.

- Давно?

Плечи Лизы опустились ещё чуть ниже.

- Ну... вы уже были здесь... Но это было до появления... эмм... итальянского господина.

Я обернулась к Саран. Вот оно что. Обиженная изгнанная любовница. Пришла, чтобы поквитаться со мной?

Девушка сделала невинные глаза:

- Поджалуста! Говорить один!

Мне уже не хотелось ни о чём с ней разговаривать, но в лице девочки было столько боли. Мы переместились в гостиную, присели на диван.

- Протсти, я что-то врать, но я дждать ребёнок от Тимура. И я очень рюбить их.

Ситуация непростая: повела она себя нехорошо, попытавшись ввести меня в заблуждение, но если и впрямь у неё будет малыш...

- Без всяких сомнений, он должен знать, если ты действительно беременна. Он ведь не знает?

Она печально покачала головой.

- Я покадзать тебе справка! - горячо воскликнула Саран. - Пойдём в матшина!

Девушка схватила меня за руку и потянула в прихожую, к двери, на двор...

- Погоди... - спохватилась я, поддаваясь лёгкой панике. - Машина за воротами?

- Да..

- Тимур не велел мне одной выходить за ворота...

- Это дздесь, сразу!

- Принеси справку сюда.

Она отчаянно замотала головой:

- Там... что-то... тебе надо смотреть, нельдзя принести... - и снова потянула меня за руку.

Я упёрлась ногами в землю:

- Нет, подожди, я так не могу. Надо спросить его...

Достала из кармана брюк телефон и набрала Тимура, но он был недоступен. Наверное, всё ещё сильно занят на работе. Моё сердце на удивление часто и взволнованно колотилось, словно я была на пороге какого-то серьёзного решения. На самом деле, так оно и было, если б только знать!..

Я решила быть последовательной и вернулась в дом. Попросила Лизу позвонить секретарю Тимура, но та безапелляционно ответила, что шефа никому не велено беспокоить. И вот тогда я решилась. Ну чем мне может быть опасна несчастная беременная девочка? Как навредить? Для полной уверенности я прихватила с собой охранника из привратной будки, мы втроём завернули по дороге за ближайшие кусты -там стоял большой белый джип "Мерседес". Странно, конечно, что Тимур подарил такой маленькой и тщедушной бывшей любовнице такую большую роскошную машину, но в принципе, зная его широкую душу...

Все боковые стёкла автомобиля были затонированы, а в лобовом очень ярко отражалось небо вперемежку с деревьями - вот почему я не заметила, что внутри кто-то есть. Сообразила я это лишь в тот момент, когда меня, заглянувшую внутрь, дёрнули за блузку, а сзади раздался глухой удар по телу охранника. "Мамочка!" - была моя последняя мысль, после которой сознание покатилось в глубокую чёрную дыру.

Я плыла на пышном белом облаке по небу, и вокруг меня прыгали маленькие, но яркие солнечные зайчики. Или это были светлячки... или искры от чего-то большого и светлого. Но я смотрела на них спокойно и прямо, не щурясь. А тела совсем не ощущала, будто оно вдруг потеряло вес. Впрочем, так ведь и должно было произойти, чтобы я смогла удержаться на кучке прохладного пара. Время от времени мне казалось, что я слышу чьи-то голоса, но вокруг не было ни души, если только мои светлячки не обладали собственным сознанием.

Потом, совершенно внезапно передо мной появилось лицо Тимура и вдруг заговорило по-итальянски (странно, но я понимала каждое слово!), осуждающе покачиваясь в воздухе:

- Глупая, глупая Нико, я ведь так тебя люблю!

- Что это за любовь такая? - возмутилась я. - Ты же дышать мне не даёшь! Ты душишь меня своей любовью...

Я и впрямь начала задыхаться, потому что плотный ком печали и обиды сдавил горло, и у меня никак не получалось его проглотить или вытолкнуть наружу. Я задёргала руками и ногами в поисках опоры, и вдруг свалилась с облака на что-то упругое. Резко открыла глаза и даже села, но тут же упала назад, потому что онемевшее тело было не в состоянии держать само себя. Однако и отсюда можно было кое-что разглядеть. Например, часть стен большой богато украшенной комнаты, развевающиеся тонкие занавески на высоких окнах, спинку гобеленового дивана, на котором я лежала... Абсолютно незнакомое место. Это не дом Тимура и не наша с папой квартира в Москве. И даже ни одно из известных мне жилищ моих друзей. На общественное место вроде больницы тоже не похоже. Полежав ещё немного, ощущая, как мучительно тело потихоньку приходит в себя, я снова поднялась - на этот раз осторожно, держась за спинку дивана - и огляделась ещё раз, повнимательнее. Деталей стало в несколько раз больше: столики, тумбы, кресла, картины на стенах - но ясности это не добавило. По-прежнему неузнаваемое место.

Я посидела, собираясь с силами, и наконец поднялась. Медленно приблизилась к окну и с боязливым волнением выглянула наружу. Там, внизу, метрах в 15-20 была обычная городская улица. Дома, прохожие, витрины, автомобили... только вот надписи - на итальянском, а сразу за стеклом вилась изящная, но очевидно прочная чёрная решётка. На четвёртом этаже! Я отпрянула от окна, тяжело дыша. Не может... быть. Этого просто не может быть, это какой-то розыгрыш. Я ведь не могу находиться в Италии!

Я принялась метаться по комнате в поисках воды, так как у меня резко пересохло во рту и горле, но когда нашла красивый хрустальный графин, полный прозрачной жидкости, и бокалы возле него, то снова шарахнулась в сторону. Нельзя здесь ничего пить! Это может быть опасно... С другой стороны, если бы похитители хотели меня убить, то давно сделали бы это, а от жажды я всё равно скоро умру...

Эти сумбурные размышления прервал тихий скрип открываемой двери. Я резко обернулась и увидела на пороге комнаты Витторио. Выглядел он... непривычно. Нет, конечно, за несколько дней, которые мы не виделись, он не мог сильно измениться, и всё же кое-что произошло с его лицом. Оно как-то осунулось и постарело, заросло внезапно седой щетиной, а вокруг смертельно усталых красных глаз залегли тёмные тени.