В череде выходящих в зал пассажиров мелькнуло наконец ее лицо. Невеселые у нее глаза, в расстроенных она чувствах…

Она молча передала ему сумку и пошла за ним. И в машину села на заднее сиденье, как будто он, как личный водитель, подал ей служебный транспорт.

– Как съездила? – спросил Валек.

– Да так… – сухо отозвалась она.

– Как там Егорыч?

Этот вопрос она проигнорировала. И за всю дорогу не проронила ни звука. А он пытался ее разговорить. Спрашивал, не видела ли она кого-нибудь из куприяновских, не было ли предъяв. Ноль реакции.

Дома Валек снова вернулся к тому, что его так волновало.

– Я спрашивал тебя про Егорыча, – напомнил он.

– Козел он, Егорыч! – В ее голосе ясно прозвучала обида.

– Он тебя обидел?

– Другую нашел!

– Бывает.

– А как же я?

– А мы с тобой!

– Мы?! С тобой?! – Ника непонимающе глянула на него, будто только сейчас осознавая, где и с кем находится.

– Да, мы с тобой… Ты делаешь бизнес, я обеспечиваю тебе «крышу».

– Ты?! Крышу?! – встрепенулась она.

– Белоконь под следствием, его бригада выдыхается. Скоро его место займут другие. Придут за деньгами, а мы им хрен по всей морде! Вычислю главного и пристрелю…

Ника сомневалась в нем, а он в себе – нет. Ради нее он готов был горы своротить, хотя слабо представлял себе это. Тихона он застрелил, а за «крышу» все равно приходится отстегивать. Всю братву не перестреляешь, тут сила нужна – боевая бригада штыков на двадцать. Где он столько людей возьмет? И ради чего? Легче за «крышу» заплатить, чем содержать такую ораву… И все равно, он готов был рвать и метать.

– А если Егор меня под свою «крышу» возьмет? – спросила Ника с легкой насмешкой.

– Я его убью!

– Ух, ты!

– Даже не сомневайся! Тут одно из двух – или ты со мной, или без него!

– Ну, тогда ты крутой мужик. Выпить хочешь?

Три дня запоя – такого с Егором еще не случалось. Но все плохое когда-нибудь начинается. И если не принять меры… У него большие планы на жизнь – подняться до воровской короны, взять под свой полный контроль весь город. И все ради Марины, ради тех денег, которые он собирается тратить на нее. И дом у них будет, и целая конюшня дорогих машин. И здесь дом будет, и на берегу моря – с эллингом для яхты. И по морю они будут ходить в белых одеждах. У него большие планы на эту жизнь, поэтому пьянству – бой!..

Егор взял бутылку, вылил остатки коньяка в раковину. Похмелье у него сильное, но есть рассол, им он и подлечится. А еще лучше коктейль из сырого яйца и уксуса принять.

Он уже привел себя в порядок, оделся, когда в дверь позвонили. Резкий звонок, требовательный.

Прежде чем открыть дверь, Егор взял в руку пистолет. На всякий случай. И, как оказалось, вооружился не зря.

Валентина Петровна смотрела на него с натянутой улыбкой, и правую руку держала за спиной точно так же, как и он. Улыбка дикая, взгляд чумной… Егор не удивился, когда она шагнула к нему, выдергивая из-за спины руку, в которой был нож. Он мог выстрелить в ответ, но отшатнулся в сторону, подался в глубь квартиры, на ходу сунул пистолет за пояс. Валентина рванулась за ним, но он быстро забрал нож у полоумной женщины и прижал к себе спиной, блокируя руки.

– Ты зачем это сделал, мразь? – бесновалась Артеньева.

– Что я сделал? – недоумевал Егор.

– Подонок! – выкрикнула она.

В квартиру вдруг вбежала Марина. Она-то здесь откуда?

– Что ты делаешь, скотина! Пусти маму!

Егор отпустил Валентину, спиной прижался к двери.

– Что я такого сделал? Объясните мне!

– Да? А почему тогда мой муж в больнице?

– Ваш муж в больнице? Что с ним?

– А ты не знаешь?

– Вы думаете, что это я? Зачем? Максим Львович мне ничем не мешал!

– А Марине кто проходу не дает?

– Так я вроде уже отстал от нее…

– Отстал! И отомстил!

– Да не мстил я!

– Рожа бандитская!

– Зачем вы так?

Валентина вдруг побледнела, подалась назад, закрывая собой дочь.

– Что с Максимом Львовичем случилось? – миролюбиво спросил Егор.

– Ножом его!

– Где? Когда?

– Вчера, он в подъезд входил.

– Почему я ничего не слышал?

– Так это в другом подъезде… Он к пациенту на вызов пришел… Ну, ты должен знать! Нет?

– Нет, не знаю, – покачал головой Егор. – В какой он больнице?

– В первой городской.

– А почему так далеко? Если он к пациенту на вызов приходил, его где-то здесь должны были… ну, это… Что, все так серьезно?

– Он в первой городской больнице сейчас работает. Завотделением.

– Что-то я ничего не понимаю, – недоуменно протянул Егор.

Заведующий хирургическим отделением не должен ходить к пациенту на вызов. Разве что только в исключительных случаях – когда его берут за гриву и тащат к подстреленному «братку». Однажды с Максимом Львовичем это уже было. Или не однажды?

– Может, его братва на вызов выдернула? – Он бросил взгляд на телефонную трубку.

Вроде бы спокойно в городе, если бы где-то кого-то подстрелили, он бы знал. Может, Беляк что-то скрывает? Надо бы позвонить…

– Никто его никуда, как ты говоришь, не выдергивал, – невольно поморщилась Валентина Петровна.

И Марина смотрела на него с неприязнью. Ей тоже не нравилось, как он говорит. Ну да, были в его голосе приблатненные интонации, но так это его стиль жизни… Похоже, Марина не хотела к этому привыкать.

– Максим просто зашел в подъезд, а навстречу ему шел какой-то мужчина. Он его и ударил ножом. Ударил и дальше пошел…

– Он в сознании? Поговорить с ним можно? Если вы не возражаете, я подниму людей, мы найдем отморозка… Ну, этого плохого человека. Если вы не возражаете. А если возражаете… – Голос Егора вдруг затвердел, взгляд заледенел. – Если вы возражаете, все равно найдем! Ну, чего стоим? В больницу поехали!

Машина стояла у подъезда – в целости и сохранности. Даже колеса никто не снял. Пусть только попробуют.

Валентина Петровна хотела сесть сзади, но Егор настоял, чтобы она заняла место впереди, не хотелось получить нож в спину, что она вполне могла сдуру сделать.

Одной рукой он крутил руль, а в другой – держал мобильный телефон, отдавая распоряжения. В итоге, одновременно с ним к больнице подъехал Диксон со своими бойцами. Он заметно раздобрел с тех пор, как Егора «закрыли», располнел, заматерел. Серьезный на вид мужик, внушительный. Марина пугливо косилась на него. Так же настороженно она смотрела и на его бойцов.