– В том-то и дело, что сможет! – потрясенно глядя на Валька, сказала Ника.

– Еще как смогу!

И Валек действительно нажал на спуск. Но Ника успела закрыть Егора своим телом, и пуля вошла ей в спину. Она дернулась и затихла.

– Ну, ты и урод!

Егор не стал выяснять, что с Никой. Он поднялся и посмотрел прямо в глаза Вальку. Плевать, что он его сейчас пристрелит, умирать, так умирать…

– Я… Я не хотел! – глядя на него шальными от страха глазами, проговорил Валек и стал пятиться к выходу, продолжая держать Егора на прицеле.

– Ты сделал!

– Она живая! – Валек нервно ткнул пальцем в сторону Ники. – Не дай ей умереть!..

– Убью, падла!

Валек протрезвел, его душил страх за свою шкуру, он уже не собирался стрелять. И если бы Егор не рванул за ним… А он рванул! И Валек выстрелил. Пуля попала в бедро, задев кость. От болевого шока у Егора помутнело в глазах. Но все-таки он сделал пару шагов, пытаясь вцепиться в горло взбесившемуся Вальку, но догнать его не смог.

Валек выбежал из квартиры через основную дверь во внутренний двор дома, поэтому разминулся с охраной Егора, которая дежурила у магазина. Когда Егор связался с Бандуром, было уже поздно…

Пуля пробила легкое, застряла в грудной клетке. Позвоночник она не задела, но состояние все равно критическое. Егор говорил с врачами, они уверяли, что угрозы для жизни нет, но Ника таяла на глазах.

Егор лежал с ней в одном отделении больницы, но в разных палатах. Он мог передвигаться самостоятельно, Ника же лежала пластом.

Она пыталась смотреть на Егора, но глаза ее закрывались. Линия жизни на экране монитора не затухала, а Ника угасала. Глядя на нее, Егор понимал, что ей осталось совсем чуть-чуть.

– Не уходи! – взяла она его за руку.

– Ты сама не уходи.

Он не хотел, чтобы она умирала. Он хотел, чтобы она жила… Пусть живет с ним, если хочет. Лишь бы жила…

– Я уйду, – закрыв глаза, пробормотала Ника. – А ты останешься.

– Не уйдешь.

– Если ты очень хочешь, то не уйду. – Она с трудом открыла глаза и медленно провела языком по пересохшим губам.

Он подал ей стакан с водой, она сделала пару маленьких глотков, смочила губы.

– Я очень этого хочу.

– Ты хочешь к этой, к своей… Она из другого мира. С ней ничего не случится.

– Я не хочу, чтобы ты уходила. Я хочу, чтобы ты осталась…

– А если я останусь, ты останешься со мной?

– Останусь. – В этот момент Егор мог пообещать ей все, что угодно.

– А простишь?

– За что?

– Ты знаешь, за что… Ты прекрасно все знаешь…

– Я давно уже тебя простил.

– Неправда… – еле слышно проговорила она. – Ты хочешь меня простить, но… не можешь.

– Я тебя прощаю! – кивнул Егор.

– Спасибо! – Ее губы растянулись в блаженной улыбке.

Так улыбается человек, стоящий на пороге в вечность. Ника умирала, и Егор ничем не мог ей помочь.

Она умирала, и в этом была его вина. Он же любил ее. Всегда любил. Просто душа у него черствая, не смог он понять, что Ника изменилась, поэтому взял и так просто ее от себя отпустил. А надо было удержать, взять под свое покровительство. И Валька надо было грохнуть… Не было бы ничего такого, если бы он тогда, прошлым летом, довел дело до конца.

Да, он любил Нику. И сейчас любит. Он хотел быть с ней всегда и везде… А она умирает…

Но кто сказал, что ей нельзя помочь?

Егор вскочил со стула, забыв о раненой ноге. Боль пронзила его до самого темечка, но не остановила. Он рванул к врачам, потребовал, чтобы они спасли Нику. А если не спасут, ответят перед ним по всей строгости…

Поезд шел на восток, в никуда, ритмичное покачивание поезда убаюкивало раздобренное коньяком сознание. И еще Валька успокаивала сидящая напротив девушка – кареглазая, круглолицая, с веселыми ямочками на щечках. Не красавица, но и не третий сорт. Из маленького провинциального города девушка; Клара ее зовут, квартирка у нее своя. А про квартирку она не просто так рассказала. Чувствует в нем своего мужика – приманивает, зазывает. Так и он как бы не прочь… Ему бы затеряться в сибирской глуши. Жить охота. Особенно сейчас охота, когда смерть идет по пятам…

Предала его Ника. Снова предала. Тяга к Егору оказалась в ней сильней, чем к нему. Да и не было тяги, как таковой. Надо было раньше уходить от нее, а он ждал, когда появится Егор. И дождался… Он не трус, не слабак, поэтому взялся за пистолет… И зачем только он это сделал?..

Под вагоном загромыхало – это поезд въехал на железнодорожный мост. Валек выглянул в окно и увидел плывущий по реке теплоход.

– У нас тоже река в Селяхе! Больша-ая! – сказала Клара.

– Река – это хорошо, – улыбнулся Валек.

Поезд пересек Волгу. Все, можно расслабиться. Если он до сих пор жив, то и дальше все будет хорошо…

– У отца катер есть, я одно место знаю, там во-от такие сомы ловятся! – Девушка широко развела руками.

– Сом должен быть большим, – хитро прищурился Валек. – Если не большой, то не сом… Любишь большие?

Он подсел к ней поближе, обнял за широкую, но упругую талию.

– Ну, нет! – Клара убрала его руку.

– Чего!

– Знаю я вас! А я только с мужем могу!

Валек усмехнулся. Ника ему такого не говорила. И замуж не рвалась. А поженились бы, может, и не убегал бы сейчас…

– А с женихом?

– Так где он, жених? – зарделась она.

– А ты меня в женихи возьми. Потом поженимся, я работать буду, ты мне детей нарожаешь… Сколько сможешь? Мне много нужно…

– Ну-у…

– Сколько тебе лет?

– А разве об этом спрашивают?

– Если тебе за двадцать, то уже сейчас начинать надо…

– Мне двадцать четыре…

– Ну, тем более! Сейчас каждый день на счету!

Клара завороженно смотрела, как он расстегивает пуговицы на кофточке, и вдруг спохватилась:

– Ой! Выйди на минутку, я сейчас! – И махнула рукой, показывая на дверь.

Валек взял сигареты, вышел из купе, в тамбуре закурил. Ну, вот и началась новая жизнь. Если все будет хорошо, уедет с Кларой в Селяху. Там и затеряется…

Открылась дверь, и в тамбур со стороны его вагона кто-то зашел. Он повернул голову и оторопел, увидев направленный на него ствол пистолета.

Вот и все, конец фильма. Продолжения не будет. В этом Валек ничуть не сомневался.

Сидит Саша на скамейке, что-то говорит, а Марина стоит перед ним как королева. Руки скрещены под грудью, плечи расправлены, голова вскинута. И на него не смотрит. Он говорит, а она как будто его не слышит. О чем-то своем думает и куда-то перед собой рассеянно смотрит. Как будто и не нужен ей Саша.