Мы с Игорем топаем к лифту, я жму кнопку — нам надо подняться на четвёртый этаж. Двери разъезжаются, и я уже готова зайти в кабину, но не судьба. Та самая интеллигентная седая женщина быстро идёт к нам и размахивает какой-то бумажкой.

— Подпися поставить забыли! — сообщает громко.

— Поднимайся, — говорю Игорю и вздыхаю. — «Подпися» поставлю и приду.

— Быстро только, — он нехотя, но соглашается. — Через десять минут не придёшь — пойду искать, — звучит, как угроза.

Да, мне и Лёша так же говорит, когда хочет, чтобы я нигде не задерживалась. Хоть в чём-то мои волки солидарны.

Игорь уезжает на лифте, а я плетусь за бабулькой к окну регистрации. Расписываюсь в документах, не читая. Мне хочется поскорее смыться в номер. Бумажная волокита закончена, я на низком старте. Желудок мой предательски рычит — мы позавтракать не успели, а уже обед.

— Простите, — стучу пальцем по стеклу, за которым сидит работница санатория, — где тут столовая?

— По коридору направо, — лениво отвечает. — Только обед уже съели. Ждите ужин.

Прекрасно! До ужина озверею от голода и пойду искать жертву. Зря я, что ли, в волчьей стае?

— А буфет у вас тут есть?

— Ресторан, — коротко отрезает бабка.

Карту она мне, конечно, рисовать не собирается. Да что там карта — даже дорогу не объяснит. Уткнулась в тетрадку носом и делает вид, что чертовски занята. Ладно, спрошу у людей.

Путём долгих расспросов выясняю, что ресторан находится на берегу реки. Иду туда. Еда там наверняка не дешёвая, но с пустым желудком до ужина я не доживу. Закажу что-нибудь быстрое, а Горынычу куплю вина, чтобы не ворчал из-за того, что задержалась.

Здание ресторана деревянное, резное — типа старинный трактир. В зале царят прохлада и полумрак. Мрачноватое место, неуютное, и посетителей нет. Я подхожу к официантке, которая трётся у одного из столиков — поправляет никому нафиг не нужные сейчас салфетки:

— Извините, могу я заказать у вас еду… но только есть буду не здесь… — Я нечастый гость таких заведений и не могу собраться с мыслями.

— На вынос? — миловидная официантка приветливо улыбается.

— Да. И чтобы ждать не слишком долго.

— Из готового есть суп харчо. Подойдёт?

— Подойдёт. Две порции, пожалуйста.

Харчо не самый полезный для Горыныча суп, но ничего не поделаешь.

Официантка предлагает мне подождать за столом. Чтобы не терять время зря, я берусь читать меню. От цены на харчо мне плохеет, но я уже заказала — поздно пить боржоми. Кстати, боржоми тут тоже есть и стоит водичка сумасшедших денег. Как и вино.

— Тома? — кто-то кладёт мне руку на плечо.

Поднимаю голову и смотрю на Светку. Надо же, я её голос не узнала. Да и сама она изменилась — похорошела, посвежела, причёску поменяла. Беременный животик едва угадывается под тонким летним платьем — ей идёт.

— Ты как тут? — я удивлена — не ожидала встретить здесь Светку.

— Отдыхаю в санатории, — присаживается за мой столик. — Зашла перекусить. Есть хочу постоянно, — вздыхает. — А ты?

— Тоже в санаторий отдохнуть приехала. Заказ вот жду.

— М-м, понятно. Расскажи хоть, как дела? Сто лет тебя не видела.

Мы со Светой расстались не на самой позитивной ноте. Она наезжала на меня за несуществующие попытки отбить у неё Витю. Но, похоже, направление мысли изменилось — она улыбается приветливо и просит рассказать, как у меня дела. Хм, можно поболтать, пока суп не принесли.

Харчо мне приносят в фарфоровой супнице, которую просят вернуть в ресторан после трапезы. Всё на доверии. Светик в шутку предлагает продать посуду — выглядит она дорого-богато. Моя бывшая напарница та ещё фарцовщица — это неизменно.

Сидим в ресторане, разговариваем, как старые подруги. Да мы и есть подруги, только я думала, что больше мы со Светой никогда по душам поговорить не сможем. Разошлись наши дорожки и всё такое. Но я скучала по ней, и болтовня ни о чём сейчас — бальзам на душу. С моими оборотнями хорошо, но чисто женского общения не хватает.

— Беременным сюда путёвки положены, — рассуждает Светик. — А ты какими судьбами?

— Игорь приболел, — говорю, как есть, — вот и приехали.

— Ой! — Света хватается за сердце. — Что-то серьёзное?

— Не думаю, но процедуры не повредят. Мы с Лёшей отдохнём, а он полечится.

— Второй твой тоже здесь? — Светик смотрит на меня, приподняв брови.

— Завтра приедет.

— Тома, ты смелая женщина! — восхищённо выдаёт подруга. — Не побоялась в санаторий с двумя мужиками приехать. Или вы шифруетесь?

— Не шифруемся, — хмурюсь.

Выходит неловкая пауза. Светик понимает, что полезла не в ту степь, и молчит, а я думаю, как срулить с неприятной темы.

— А у нас с Витей всё хорошо, — она сама берётся рассказывать. — Классный мужик.

Не знаю, что сказать на это. Света не выглядит обиженной, напуганной, забитой жертвой монстра. Всё совсем наоборот — она цветёт и пахнет, как майская роза. Времени прошло достаточно, и если бы Витя намеревался сделать со Светкой что-то гадкое, он бы уже сделал. Долго окучивать девушек не в его стиле.

— Я рада за тебя, Свет, — улыбаюсь уголками губ. — Не думала, что скажу такое, но я желаю вам с Витей счастья. Надеюсь, из него получится хороший отец.

— Отец? — Света кривится. — Нет, отец из него точно не получится. По крайней мере, не для этого ребёнка.

— В смысле? — слова Светика в голове не укладываются. — Объясни.

— Что тут объяснять? — разводит руками. — На фига мне ребёнок от насильника-наркомана?

Ответ вопросами на вопрос в Светкином стиле, но я ничего не понимаю. У неё с Витей всё хорошо, но отцом ребёнку он не станет.

— Погоди, ты ведь от аборта отказалась, — мотаю головой, — рожать хотела.

— Отказалась, — кивает Светик, — потому что аборт — это страшно. А рожать придётся — никуда не денешься, — вздыхает и тянется за папкой с меню.

— Ты меня запутала совсем, — лупаю глазами.

— У Вити есть связи, — Света переходит на шёпот. — Я рожу, и ребёнка заберёт семья из штатов. Деньги неплохие заплатят.

— Ты что, дитё продать собралась? — я поверить не могу, что слышу всё это. — Свет, ты в своём уме вообще?!

Мне хочется приложить Свету мордой об стол, чтобы поумнела. Только не поможет. Не дал ей бог мозгов. Совсем. Ни извилинки.

— Не кричи! — шипит на меня подруга. — Я не хочу, чтобы среди отдыхающих поползли сплетни, мне тут ещё неделю куковать.

Кукушка и есть. Как можно сначала родить малыша, а потом со спокойной душой продать его, я понять не способна. Зато Светка понимает, и Витя — классный мужик, ага.