Вася не готовил заранее покаянной речи – ему казалось, что в нужный момент простые слова найдутся сами собой. В конце концов, что тут сложного – попросить у человека прощения? Однако он стоял, а слова все не находились. Так продолжалось минуту, две, три… Как будто что-то заблокировалось внутри Васи и он не мог выдавить из себя ни звука.

Наконец, напрягшись изо всех сил, он прошептал: «Гнида ты, Киссоныч!!! Ну какого кляпа полез ты тогда в загон! Тебе полагалось стоять с краю и загонять собак в нужном направлении, а вместо этого ты сам туда сунулся, раcпрoбиби твою мaть!!! На хрена нужна такая помощь! Вот и вышло, что я, случайно, прострелил твою пустую башку, а мне потом за это вкатили три года! Хотя я ни в чем не виноват! Да еще баба твоя проклятая теперь меня достает, лишил, я ее, видите ли, кормильца, выплачивай, мол, теперь компенсацию! Ну какой из тебя кормилец, жoпа?! Все, что ты мог, так это ротанов из пруда таскать, да у магазина бутылки собирать!» – речь Васи явно пошла не в том направлении, в каком задумывалась. Но Вася заводился все больше. Ему вдруг стало очень жалко себя – из-за какого-то никчемного человека он провел полтора года в зоне, получил судимость. «А бабла сколько пришлось мусорью отвалить, чтобы меня досрочно отпустили?! И все из-за тебя, сукa!!!» – сказал Вася уже громко и смачно плюнул в памятник. «Лежишь тут псина, а я страдаю!!!»

Вася встал, несильно, чтобы не сломать ногу, пнул мраморную плиту на могиле и пошел прочь. Как ни странно, он чувствовал колоссальное облегчение, и не просто облегчение, но искреннюю радость, наполнившую его до краев. Вася вдруг осознал, что вот он идет по кладбищу, молодой и здоровый, а ненавистный ему Киссоныч, из-за которого случилось столько неприятностей, лежит в гробу, причем застрелил Киссоныча не кто-нибудь, а он, Вася, вот этими самыми руками! Получалось, что Вася убил своего врага и восторжествовал над его трупом! От этих мыслей он чувствовал себя победителем.

«И старец был в какой-то степени прав! – подумал Вася. Он обещал мне, что если я искренне попрошу прощения, то на обратном пути с кладбища почувствую облегчение, ибо начнет отпускаться грех мой. И хотя прощения, в общем-то, попросить не получилось, но поговорили мы искренне, и облегчение пришло!» За этими мыслями Вася добрался до мотоцикла, завел его и не спеша поехал домой. Спешить никуда не хотелось – хотелось просто смотреть вокруг и радоваться жизни.

Далее какой-то период дни протекали в своем обычном русле. Днем Вася работал на пилораме, вечерами немного выпивал с друзьями (пьющим он не был), в свободные дни занимался хозяйством и охотой.

Надо отметить, что Вася любил охоту. Во всяком случае, стрелять по живым существам ему определенно нравилось. Еще в детстве, отец, также падкий до охоты, обучил его обращению с оружием и отдал свое старое одноствольное ружье 16-го калибра. С тех пор не каждая птица, бродячая собака или кошка могла миновать окрестности их дома, не получив заряд свинца. Стрелком Вася был довольно хорошим.

А через некоторое время после разговора со старцем, у Васи обнаружилась одна, довольно странная тенденция: он не просто стал стрелять как будто еще лучше, чем раньше, но и начал попадать своим жертвам преимущественно в голову. Поначалу он объяснял это явление случайностью, как с покусавшими его собаками, потом – ростом своего мастерства. Спустя же некоторое время в сознании у Васи начали зарождаться сомнения. Дело в том, что он стал попадать в голову даже тогда, когда не стремился к этому, причем попадать все точнее и точнее. Иногда происходили совсем неожиданные случаи. Однажды Вася, вместе с другими охотниками, верхом на лошади преследовал косулю. Догнать испуганное животное посчастливилось именно ему. Он скакал сзади, пытаясь изловчиться и выстрелить, что долго не удавалось. Наконец он прицелился и нажал на курок. Как назло, именно в этот момент косуля решила обернуться и пуля попала ей аккурат промеж больших испуганных влажных глаз. Благодаря таким случаям репутация Васьки как хорошего стрелка все время упрочнялась, но и кличка «прострели-рыло» прирастала к нему все больше.

В остальном же дела шли хорошо, можно даже сказать – по нарастающей. Успехи в охоте позволяли приторговывать браконьерски подстреленными животными и Вася накопил достаточную сумму денег. Ему не пришлось долго думать, куда их потратить – естественно, он купил новое, дорогое ружье, о котором давно мечтал. Вася радовался своей покупке как ребенок. Находясь в выходные дома, он каждый час доставал свое приобретение, осматривая его вновь и вновь, после чего опять бережно убирал в футляр.

В такой момент, когда он показывал свое новое ружье Додону, к нему зачем-то зашла его бывшая школьная учительница, Ефросинья Петровна. Увидев, что Вася поглаживает в руках вороненый ствол с такой нежностью, какой до сих пор от него не удостаивалась ни одна девушка, учительница взглянула на него с грустью.

– Зачем тебе ружье, Вася? – спросила она. – Опасная эта игрушка.

– Известно зачем – животных стрелять.

– Что же хорошего в том, чтобы убивать животных?

– Так ведь охота – мужской инстинкт. Каждый мужчина должен охотиться. Это у нас природное.

– Зачем же тебе охотиться? Ты что, в магазине кусок мяса купить не можешь? – не унималась Ефросинья.

– Предки наши так жили, а значит, и мы должны так жить! – уверенно сказал Вася и добавил: к тому же, охотиться мне в кайф. Бывает, ходишь два часа по лесу, присматриваешься, принюхиваешься, наконец, выследишь косулю, подберешься к ней, прицелишься и…

– И бабах прямо в рыло!!! – вмешался в разговор ехидный Додон. Но Вася, не обращая на него внимания, продолжил.

– А вот взять, к примеру, ружье! Это ведь просто чудо. Ты чуть-чуть нажимаешь на курок, а из ствола вырывается такая сила, что легко способна размозжить голову кабану! Да что там кабану! Льву! Слону! О человеческой башке я и не говорю! Поразительно! Вот какую штуку мужики сделали!

– Так в том-то все и дело, что размозжить! – опять возразила Евросинья Петровна. Размозжить-то несложно. А в жизни создавать нужно!

– Создавать, оно, конечно, нужно. Я вот погуляю еще годик а там, глядишь, и детишек создам. А другие вот – ружье создали.

За сим диалог и закончился. Учительница пошла дальше по своим делам, а Вася начал готовиться к следующей необходимой процедуре. Ружье, естественно, требовалось обмыть, причем обмыть как следует. С учетом важности события, Вася даже