Правда, юридическая ситуация в этот раз развивалась для Васи еще хуже, чем в прошлый. Толстый майор-следователь обвинил Васю в преднамеренном убийстве. Хотя сам следователь в это не верил, но, во-первых, он любил нарушать закон для собственного удовольствия – дескать, как захочу, так и будет, а во-вторых, требовалось выполнять план по раскрытию умышленных убийств. В конечном итоге, садисты в погонах выбили из Васьки на допросах нужные показания – он сознался, что застрелил капитана в порыве внезапно возникшей неприязни. В результате суд приговорил его к 12 годам лишения свободы. Отбывать их он отправился уже в настоящую зону.

Тяготы зековской жизни Вася переносил стойко. Ему, привыкшему жить по-скотски и в обычных условиях, было намного легче, чем какому-нибудь проворовавшемуся бухгалтеру, привыкшему к горячей воде, ванне, центральному отоплению… Тем не менее, порой и Васе приходилось весьма тяжело. Но однажды с ним произошел эпизод после которого Вася обрел внутреннюю силу и, несмотря на все трудности, благополучно просидел свои десять лет, выйдя на свободу на два года раньше срока.

Однажды отряд зеков, составе которого находился и Вася, этапировали к новому месту отбывания наказания. Стоял морозный зимний вечер, уже начало темнеть. Васю вывели на платформу для осуществления пересадки, где они пересеклись с отрядом зеков, перевозимых в каком-то другом направлении. И тут один из них окликнул Васю. Вася обернулся, но не сразу узнал окликавшего. В его лице было что-то очень знакомое, но опознать человека он не мог. Какой-то пожилой, высохший старик. Наконец, поймав взгляд чрезвычайно волевых глаз старика, Вася сообразил, что это – тот самый старец, православный экстрасенс, что наставлял его на ужине у Додона. Действительно, его трудно было узнать, обритого на лысо, в ушанке, без бороды. В таком облике он утратил немалую долю солидности и видом своим походил скорее на бомжа, роющегося в помойке в поисках пустых бутылок.

– Как же Вы здесь оказались? – вскрикнул Вася. – Вас тоже посадили? Как такое может быть?!

– Я пострадал за Веру Свою, сынок! – ответил старец. Ибо не отрекся от Господа моего пред лицом врагов моих! А ты, я вижу, претерпеваешь за прегрешения свои!

– Претерпеваю, отец! – грустно ответил Вася. Пришили мне дело, якобы я капитана ухлопал во время попойки. А на самом деле все не так было. То есть, капитана завалил действительно я, но случайно. Он ружье с предохранителя снял, а я курки задел. Обвинили же меня, что специально…

– Ну ничего, сын мой! – покровительственно сказал старец. Тем самым ты искупишь грехи свои, и как отсидишь, выйдешь на свободу чистым, яко агнец.

Больше им поговорить не удалось, т.к. их распихали по вагонам и поезда двинулись в разные стороны.

Вася уверовал в пророчество старца и пророчество это сбылось. Когда, отсидев, он вернулся в свою деревню, с ним больше не происходило никаких серьезных неприятностей. Вася вновь устроился на пилораму, женился на женщине немного старше себя. Правда охотничьего билета и разрешения на оружие его лишили, но он продолжал нелегально держать ружье, надеясь, в случае обнаружения последнего, сказать ментам, что это не его ружье. Зато больше он не прострелил ни одного рыла, и даже во время браконьерских вылазок никогда не попадал несчастным зверям в голову.

В минуты досуга, коротая время за стаканом самогона, Вася часто задумывался, за что же посадили мудрого старца и, вспоминая его ответ «За Веру Свою!», преисполнялся уважением. «Как такое могло быть?! Что это за православная страна, где самих православных сажают за веру?!» – с надрывом спрашивал он в такие моменты Додона. Ощущая высоту Васькиного порыва, Додон никогда так и не решился ему сказать, что на самом деле старца арестовали за совращение малолетних и незаконное предпринимательство, когда тот открыл нелегальную фирму, назвав ее «Центр духовного и телесного исцеления». После ареста провели ряд экспертиз, в процессе которых выяснилось, что никаких паранормальных способностей у него не было, как и духовного прошлого. Зато установили, что звали старца Александр Сидоров, в прошлом он окончил педагогический техникум и работал учителем. Будучи педофилом, он совращал детей, за что и получил свой первый срок. Выйдя на волю, он не смог снова устроиться в школу и работал слесарем. Через некоторое время он уехал в другую область, где сумел скрыть свое прошлое и снова стать учителем в сельской школе. Однако история повторилась, он вновь попался на совращении и был осужден. Выйдя во второй раз из зоны, он мотался по свету в поисках случайных приработков, освоил много рабочих специальностей, довольно долго работал в монастыре. На протяжении всей своей истории Сидоров весьма сильно пил, порой напиваясь до такой степени, что с ним случались видения. В одном из таких видений, к нему явился ангел в зеленой чешуе и сказал, что господь назначил Сидорова проповедовать истину Его, и с тех пор он стал проповедником, предварительно, для собственной подготовки, прочитав с десяток книжек и посетив с несколько эзотерических курсов. Проповеди и попытки целительства позволяли ему сносно кормиться, тем более, что он и сам уверовал в то, что делает. Однако эта благая полоса прервалась, когда в милицию стали поступать жалобы, что руководитель «Центра исцеления» вместо исполнения своей духовной миссии занимается с детьми сексуальными практиками. Позже врачи обнаружили у Сидорова шизофрению, хотя от приговора это его не спасло.

Но, как мы сказали, Васька всего этого так и не узнал. Летними ночами ему порой снился старец – строгий, седовласый. Старец говорил Ваське слова ободрения, сообщал, что прошлые грехи ему прощены, после чего благословлял его, складывая свои перста и осеняя крестным знамением. В такие моменты Васька всегда просыпался, приходил в блаженное возбуждение и, чтобы как-то успокоиться и дальше заснуть, выходил во двор, где долго курил, наблюдая, как в лунном свете медленно качаются верхушки деревьев и слушая, как в ночной тишине перебрехиваются собаки…

Полосатый фейс

1

Август выдался теплым. По сельской дороге, не спеша, ехал велосипедист, с удовольствием поглядывая по сторонам и потягивая носом. Воздух в полях был необычайно богат запахами. Приятный теплый ветерок доносил до велосипедиста то запах полевых цветов, то недавно скошенной травы, то уже подсохшего сена. Проезжая мимо убранного поля пшеницы, он чувствовал тепло и запах свежей соломы, там, где поле уже успели перепахать – запах теплой от солнца земли. Поля разделялись небольшими перелесками для того, чтобы зимой с них не выдувало снег, и когда