– Привет, Марта! – воскликнула Аделаида. – А мы к тебе.

– Да уж понятно, – ответила она.

Мы встали, пошли к ней навстречу. Я заранее предупредила Аделаиду о своей легенде – мол, пишу книгу об альтернативных учениях. Конспирация привела ее в восторг, так что она сразу выдала:

– Марта, я тебе писательницу привела. Из самой Европы – из Москвы. Еще прославишься!

– Света, – сказала я, протягивая руку.

– Марта Генриховна, – ответила она. – И давно вы тут?

– Сегодня пришли, – сказала Аделаида. – А ты что – надолго уходила?

– Меня три дня не было. Так что вам повезло… Извините, мне надо умыться.

Она пошла в дом, а Аделаида, ничуть не смущенная холодным приемом, стала разводить свой походный костер и греметь банками с консервами.

Она вышла к нам минут через тридцать – у нас уже все было готово. На тряпке мы разложили хлеб, вареные яйца, сухари, поставили кастрюльку с супом. Достали даже бутылку водки.

Марта вышла с пустыми руками. Кажется, она всячески демонстрировала, что нам здесь не рады.

Впрочем, тон у нее был любезный.

– И о чем же вы пишете? – поинтересовалась она, присаживаясь на бревно.

– О величайших учениях. И об учителях.

Ее брови взмыли вверх.

Невозмутимая Аделаида разлила водку по пластиковым стаканчикам. Мы все втроем выпили, не чокаясь. Затем мы с Аделаидой начали есть суп. Марта сидела, выпрямившись, грызла сухарик.

– Зря вы приехали, – сказала она. – У нас было скучно. Есть более интересные… учителя. Вам к этому надо было, к Талгату.

«Ишь ты! – мысленно изумилась я. – Проверяет!»

– К Талгату Фоатовичу? – переспросила вслух. – Про них я тоже пишу. Я у него интервью брала.

– Что за Талгат? – спросила Аделаида.

– Учитель учителей, – объяснила я. – Я про всех пишу, Марта Генриховна. И у Пузакова интервью брала, и Анастасию, вот, как вас, видела, и книги Ангелины Могилевской читала. Вот, собираюсь потом в Луганскую область пробираться – в Дом Порфирия Иванова.

– Отчаянная, – хмыкнула она. – Только мы-то тут причем?

– Читатель стал капризный, – пожаловалась я. – Одного просветления ему мало, ему еще интригу подавай. Константинова уже десять лет никто не видел. Загадка. Может, он улетел? Туда, в космос? Читатель такое любит.

Аделаида расхохоталась – она, вообще-то, уже выдула пару стаканов водки.

– Говори, Марта, где Константинов! – она игриво пихнула Марту в бок. – На какой планете? Ты же знаешь.

– Понятия не имею.

– Я думаю, деточка, он еще на земле, – доверительно сообщила мне Аделаида. – Где-нибудь в Монако. С его-то деньгами он уже там дом купил.

– Ну, что ты болтаешь? – без особой злости сказала Марта. – Какие деньги? Не было у него ничего.

– Ага, конечно! – Аделаида снова рассмеялась. – Ему тысячи человек деньги свои отдали. Не было. Куда ж они делись? На дом этот, что ли, все истратил?

Наконец-то Марта стала сердиться.

– Во-первых, ты их не считала, – отчеканила она. – Во-вторых, ты думаешь, дешево этот дом обошелся? Знаешь, сколько стоило сюда все привезти? Все построить?

– Кстати, Марта Генриховна, – вмешалась я, – Где бы у вас тут телефончик подзарядить?

– У меня электричества нет, – ответила она.

Аделаида же все не могла успокоиться.

– Дом! – воскликнула она. – Ну, дорого, не спорю. Но там же миллионы были!

– А скольких он кормил?

– Ой! Кормил! Орехами да медом?

– Да хоть и орехами. Инструменты, храм, поездки в Горно-Алтайск, литература духовная, одежды. Все в копеечку влетало.

– Ладно, – примирительно сказала Аделаида. – Ты его защищаешь, оно и понятно…

Марта махнула рукой.

– Да не защищаю я его! На кой он мне сдался, наркоман чертов? Я вам вот, что скажу, – она прищурилась, глядя на меня. – Деньги у него были, но он их просрал. В недвижимость вложил. Накупил квартир, да офисов, а тут кризис. Я ему сразу говорила: не суйся. Твое дело духовное, ты в бизнесе ничего не понимаешь. Нет, уперся. Надо было отговорить, но я подумала: пророк же вроде, должен будущее видеть… – в ее глазах вдруг мелькнула злая ирония. – Ну, и все сгорело.

– МММ, что ли? – вяло поинтересовалась неуклонно напивающаяся Аделаида.

– Кризис, я же говорю…

– А сам он теперь где?

– Тоже не знаю. Наверное, умер уже. От передозировки… Все к этому шло.

Я молчала, глядя на темнеющие долины. Со стороны гор на них спускались языки сумерек. Это было похоже на прилив – сначала затопит первый ярус, потом второй. Потом из-за спуска появится волна ночи, она расползется по «Белухе», накроет и дом Марты, и особняк Константинова. Какое-то время здесь будут торчать лишь столбы бывших «термосов», придавая этой поляне вид венецианской лагуны. Но потом затопит и их.

Ни одного огонька на сотни километров. Как это выглядит отсюда?

И зачем в доме Константинова выключатели? А, Марта?

– Ладно, – она вздохнула. – Дело прошлое, Бог ему судья…

– Слушай, мы тут заночуем? – спросила Аделаида.

– Да ночуйте, поле-то не мое… Только к лесу не суйтесь, там, говорят, энцефалит появился. От жары вся природа перевернулась. Внизу маральник зацвел, за Константиновским домом малина по второму разу пошла. А теперь еще и клещ… Вот уж правда – грядет Антихрист… Здесь палатку ставьте. К себе не зову, у меня тесно…

– Марта Генриховна, – сказала я. – А правда, что вы здесь еще до Константинова жили?

– Правда. Я здесь с шестидесятого года.

– Одна?

– Почему одна? У нас здесь поселение было немецкое. Двенадцать семей. Потом все разъехались, а я осталась. Этот дом – родительский. А там, налево, и другие дома сохранились. Я Константинову говорила, чтобы он их занял, но он вроде как специально своих в целлофане держал. Чтобы дух укреплять. А мне-то что…

– И как ты так? – удивилась Аделаида. – В тайге, одна… Да и по женской части – всю жизнь без мужиков?

– Почему без мужиков? Был у меня муж.

– Прям официальный?

– Ну, не официальный. Но лет двадцать встречались.

– Где это ты его подцепила? – спросила Аделаида.

– За Верх-Уймоном. Я к родственникам туда ездила, а он там жил неподалеку. Вдовец.

– За Верх-Уймоном? – переспросила Аделаида. – Старовер, что ли?

– Да. Кержак. Мироном зовут… Хороший мужик, правда, немой. Не говорит ничего, но оно даже лучше – мы с ним ни разу не поругались, – она хихикнула. – Вместе мы не жили, но ездили друг к другу. У меня даже какое-то время сын его жил, Митя.

– Где жил? Здесь? – спросила я.

– Ну да. Года четыре жил, пока секту не разогнали. Все поразъехались, скучно стало. Он тоже уехал.

– А чего ты замуж-то не вышла за этого Мирона? – поинтересовалась Аделаида.

– Так он кержак. И потом… – она слегка засмущалась. – Он это… Узкоглазый. Бурят.

– Бурят? – Аделаида