Джим рассмеялся.

– Ну, теперь, когда мы оба продемонстрировали свои знания в области чихания, предлагаю немного перекусить.

– Перекусить? – Фэйт улыбнулась и покачала головой. – А я была о тебе лучшего мнения…

– Как так?

– Да ладно тебе притворяться. Ты хочешь пригласить меня на свидание, но боишься сказать об этом, вот и притворяешься, что мы просто где-то перекусим. Так на тебя ничего не давит, и в случае чего ты сможешь легко слинять…

– Знаешь, – возразил ей Джим, – я не продумывал это настолько глубоко. Сейчас поздно, я голоден. Здесь я уже закончил и подумал, что ты захочешь пойти со мной и поесть.

Девушка покраснела.

«Боже, Фэйт, – предостерегла она саму себя, – побереги эти психозы для аудитории».

– Хотя сейчас я тебе солгал. – Джим усмехнулся. – Ты права, я действительно боюсь пригласить тебя на свидание.

– Я принимаю твое приглашение.

Он схватил свой рюкзак, лежавший возле стола, выключил свет и вывел Фэйт из помещения.

– Мы сможем обсудить твое письмо к редактору.

– Все что угодно, но только не это.

– Американскую литературу?

– И не это.

– Тогда сориентируемся на месте. – Джим закрыл и запер дверь. Он вовсе не был таким спокойным, каким хотел казаться, но постепенно приходил в себя.

Она направились в сторону лифта.

– Ты какую еду больше любишь?

– Я живу не здесь, – призналась Фэйт, – а в Санта-Ане. Так что в этом районе я ничего не знаю.

– Ну, здесь есть китайское заведение, мексиканское, итальянское… – Неожиданно его лицо просветлело. – Мы пойдем в «Билл’з».

– В «Билл’з»?

– Ты никогда не была в «Билл’з бургерз»? – Джим был в шоке.

Фэйт покачала головой.

– Классное место. Похоже на то место в «Субботним вечером в прямом эфире»[58], когда там еще был Джон Белуши. Они ходили туда, а там готовили всякие иностранные парни, которые умели только кричать «Ч-и-и-и-бургер! Ч-и-и-и-бургер! Ч-и-и-и-бургер!». Так вот «Билл’з» похоже на это место. Там лучшие бургеры, которые мне доводилось есть в жизни.

– А я решила, что ты помешан на здоровой пище. Может быть, даже вегетарианец…

– Внешность обманчива.

– Теперь я поняла.

– Так как ты?..

– С удовольствием!

– Тогда вперед, в «Билл’з»! – Джим ухмыльнулся.

* * *

Заведение, торговавшее гамбургерами, находилось на парковке-переростке возле захудалого торгового центра на границе Бреи и Пласентии. Единственный магазин, который был еще открыт в центре, являлся магазином оружия. На фоне света, падавшего из его витрины, Джим увидел двух его владельцев – вульгарно жирных мужчин в одинаковых клетчатых рубашках.

Он проехал мимо магазина и припарковался возле заведения. Фэйт уже успела выйти из машины, не дожидаясь, пока он откроет перед ней дверь, и Паркер обошел вокруг багажника, чтобы предложить ей руку. Вдвоем они прошли к окну заказов в передней части забегаловки. Джим тщетно пытался рассмотреть сквозь грязное стекло команду поваров, о которой он ей рассказывал, но единственным человеком, видневшимся за прилавком, был грузный двойник Эда Аснера[59].

Фэйт вопросительно посмотрела на Джима.

– Не вовремя, – тот пожал плечами.

Они сделали заказ – чизбургеры и кола, жареный картофель и луковые кольца – и уселись за один из двух столов. Второй, слева от них, был оккупирован группой из пяти-шести качков. Одного из них Джим узнал – они вместе ходили на физкультуру на первом курсе, когда Паркеру велели заняться ею в первом семестре.

– Ну, давай говорить, – сказала Фэйт.

– Хорошо.

И оба неожиданно неловко замолчали. По дороге они говорили без умолку, и Джим решил, что Фэйт – интересный и незамороченный собеседник. Он сразу же почувствовал себя с ней легко и непринужденно; между ними не было никого вербального прощупывания почвы, с которого обычно начинается первое свидание. А вот теперь Джим почувствовал неловкость и не знал, с чего начать и что сказать, чтобы это не прозвучало натужным и неуместным.

– Опять я все испортила. – Фэйт покачала головой.

Паркер рассмеялся, и неловкость исчезла.

– Так, как я понял, ты сейчас… ни с кем не встречаешься? – уточнил он.

– Если б встречалась, то не сидела бы сейчас здесь.

– Мне нравится такой подход.

Они услышали свой номер заказа. Джим встал и принес от прилавка поднос с едой. Ели они не торопясь, продолжая разговаривать, и, начав с предметов, которые изучали в универе, и своих предыдущих сердечных увлечений, постепенно перешли на более серьезные и глубокие темы. Джим рассказал ей о своем отце, о пластинке Фрэнка Заппы, о том, как он получил стипендию и встретил Хови.

– Мой папа тоже умер, – негромко сказала Фэйт, не поднимая глаз.

– Мне очень жаль.

– Тебе не о чем жалеть. Это случилось очень давно. – Она помолчала, пытаясь ломтиком жареной картошки сделать из кетчупа квадрат на тарелке.

– А что произошло? – поинтересовался он.

Фэйт улыбнулась, но улыбка ее мгновенно исчезла.

– Он погиб при исполнении служебных обязанностей. Единственный полицейский в участке Коста-Вьехо, погибший при исполнении служебных обязанностей за последние тридцать лет. Они накрыли сборище наркоманов, вот один из них и выстрелил в папу.

Джим втянул воздух.

– Его поймали. То есть я хочу сказать, что там было две группы полицейских, а парень никуда не убегал, но папа умер еще до того, как его привезли в больницу.

– И сколько тебе было лет?

– Девять.

– А ты видела его мертвым?

Фэйт утвердительно кивнула.

– Ма не хотела мне его показывать, но я устроила настоящую истерику, и ей пришлось разрешить… Думаю, так она хотела меня наказать. Он был в металлическом гробу в металлическом помещении в больнице. Наверное, это был морг. Они вымыли его, но отверстие в щеке так никуда и не делось – оно было прямо в центре щеки. Сквозь него был виден один из зубов.

– Твою мать…

– Мне кажется, именно поэтому я так настроена против насилия. Потому что своими глазами видела, к чему оно может привести.