– Простите, – сказал Паркер. – Не хотел доставлять вам неудо…

– Хватит нести всякую хрень. Это все эти говнюки. Клянусь, если еще раз увижу их – вызову полицейских, и те надерут им задницы. – Он улыбнулся и помахал сидящей в машине Фэйт. – И снова здравствуйте…

Та слабо улыбнулась в ответ.

– Ну, давай, – Билл подтолкнул Джима локтем и ухмыльнулся. – Вижу, ты запланировал на сегодня роскошный вечерок. – Осмотрев парковку, он понизил голос: – Только смотри, чтобы за тобой не следили.

– Если станут, то попадут прямо в участок.

– Хорошо, – Билл кивнул.

– И еще раз спасибо вам.

– С нашим удовольствием. – Махнув на прощание, хозяин отправился к своему прилавку. – Увидимся.

Джим уселся в машину.

– Ты прав, – заметила Фэйт. – Место действительно классное.

Паркер рассмеялся и повернул ключ в зажигании.

– Хлеб и зрелища! Чего еще можно желать на первом свидании?

– Так ты действительно запланировал «роскошный вечерок»? – Она лукаво улыбнулась.

– Значит, услышала… – Джим покраснел.

– А вот ответа я так и не слышу.

– А какого ответа ты ждешь?

Фэйт улыбнулась, но промолчала.

Они выехали с парковки и повернули на Империал.

– Знаешь, – начал Джим, – мне кажется… мне кажется, тебе стоит уйти из Бреи. Знаешь, пропустить семестр или перевестись куда-нибудь.

– Почему?

– Мне кажется, здесь небезопасно. – Джим облизнул губы.

– Почему? – Она нахмурилась.

Несколько мгновений он думал, а потом покачал головой:

– Я не знаю. То есть не наверняка. Но ты же видела, что только что произошло? А твоя ботаника? И это только вершина айсберга…

– Это я и сама поняла.

– Ты мне действительно нравишься, – сказал Джим. – В обычной ситуации мы бы с тобой несколько раз встретились за ленчем в кампусе, сходили бы на парочку концертов, и наши с тобой отношения или постепенно развивались бы, или сошли на нет. Но сейчас все происходит так быстро, что я рискну и скажу тебе, что… что ты мне действительно нравишься. Я знаю, что недостаточно хорошо тебя знаю – черт, я вообще тебя не знаю, – но мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Поэтому я считаю, что тебе надо пропустить этот семестр, а на будущий год куда-то перевестись.

– Значит, я тебе «действительно нравлюсь»? – Фэйт улыбнулась. – Вот уж воистину рискованное заявление.

– Я серьезно.

– Я не дурочка. Когда на курсе ботаники стало что-то происходить, я просто ушла. Я не какая-то там дурацкая героиня, которая остается в опасной ситуации, только чтобы доказать свою крутизну и уверенность в своих силах. Если обстановка станет опасной – я тут же слиняю.

– Такой подход мне нравится. – Джим улыбнулся.

– Но пока все не так плохо.

– Сейчас…

– Вот когда станет плохо, я удалюсь. Мне нечего и некому доказывать, и пасовать перед трудностями у меня в крови. Так что никаких проблем. Но сейчас мне интересно, и я остаюсь.

– Ладно, – согласился Паркер.

Какое-то время они ехали молча.

– Так получу я свой запланированный «роскошный вечерок»? – спросил наконец Джим.

– Надеюсь. – Фэйт улыбнулась. – Мне бы этого хотелось.

Возвращаясь в Брею, оба они улыбались.

Молоко, апельсиновый сок или нью-йоркскую сельтерскую?

Апельсиновый сок.

Гленна взяла небольшой стаканчик и поставила его на поднос рядом с салатом. Руки ее все еще тряслись, и она была благодарна за металлические направляющие, по которым поднос можно было двигать, а не нести в руках.

Если б она его несла, то весь пол был бы уже засыпан салатом.

Гленна дошла да кассы, заплатила за ленч, а потом нашла себе столик на одного в одном из углов кафетерия. Как можно быстрее прошла к этому столику и рухнула на низкое изогнутое сиденье.

И что ей теперь делать?

Гленна медленно осмотрела помещение, не увидела никого, кого бы она знала, никого с кафедры физкультуры, и благодарно прикрыла глаза, наконец-то позволив себе расслабиться.

Они почти добрались до нее.

Сначала, когда Гленна появилась на тренировке по бадминтону, все было как обычно. Она прошла в раздевалку, переоделась и вместе со всеми вышла в зал. Первым намеком на то, что что-то не так, было то, что ее последнюю отобрали для игры в парах. Гленна не была самой выдающейся в классе, но совершенно точно входила в пятерку лучших, и то, что ее отобрали так поздно, было не просто необычно – это было неслыханно.

Ее это удивило и, если честно, немного обидело, но она не стала на этом зацикливаться и к моменту начала игры уже забыла об этом.

И вот тогда начали происходить какие-то странные вещи.

Она готовилась подавать, когда прилетевший с другой площадки воланчик ударил ей в затылок. Она резко обернулась – и еще один попал ей в лицо. Это было больно, потому что оперение угодило ей в глаз, и Гленна, уронив ракетку, зажала правый глаз рукой.

– Черт возьми! – воскликнула она. – Какой идиот…

Ракетка сильно ударила ее по ягодицам.

От боли Гленна вскрикнула, оторвала руку от глаза и огляделась. Перед глазами у нее все расплывалось, правый глаз жгло, будто он был полон песка, но ей показалось, что все игры в зале прекратились. Та пара, против которой они играли, пролезла под сеткой и шла в ее сторону, а ее партнер стоял слишком близко.

Кто-то сзади схватился за эластичный пояс ее шортов и рывком стянул их вниз.

Гленна наклонилась, чтобы вернуть их на место, и еще одна ракетка шлепнула по ее голым ягодицам.

– Засуньте рукоятку ей в задницу! – крикнул кто-то.

Гленна натянула шорты. Ей было не страшно – пока не страшно, – но она здорово разозлилась, чувствовала себя униженной, и ей было больно, поэтому девушка во всю силу легких выкрикнула:

– Отвалите!

– Засуньте ракетку ей в дырку, – произнес голос совсем рядом, и все внутри Гленны похолодело, когда она узнала голос Джойс Элвин, тренера.

Закрывая правый глаз рукой, она левым осмотрела зал. Все они наступали на нее, забыв про бадминтон. Не зная, что и почему происходит, Гленна мгновенно, не размышляя, бросилась к ближайшему выходу.

Зал наполнился криками, топотом ног и грохотом ракеток, летящих на пол.

Она и без объяснений понимала, что они хотели с ней сделать. Видела это раньше, в старом телефильме с Линдой Блэр. Линда играла роль новичка в тюрьме; остальные заключенные поймали ее в душевой, разложили на полу и изнасиловали то ли рукояткой швабры, то ли скалкой – быстрая смена кадров не позволила рассмотреть получше. В то время Гленна училась в средней школе, и многие ее соученики, как мальчики, так и девочки, нашли эту сцену очень возбуждающей, а ей самой мысль о том, что что-то проникает ей внутрь, была совершенно невыносима и пугала ее до смерти.