– Слушай, я не хочу лезть к тебе в душу, но мне кажется, что такое должно было сделать тебя… то есть я подумал, что тебе должно хотеться мстить таким людям после того, что произошло с твоим отцом.

– Мне и хочется. Или этого хочется части моего сознания. А вторая его часть говорит, что насилие порождает еще большее насилие и кто-то должен разорвать эту порочную цепь. – Она взглянула на Паркера. – Так почему это не могу сделать я?

– Мысли глобально, действуй локально?

– Что-то вроде этого.

– Ничего себе… – Джим покачал головой, не зная, что сказать.

– Если честно, то мне кажется, что папа хотел мальчика. И расстроился, когда появилась я. То есть он этого никогда не показывал и любил меня больше всего на свете. Но па был одним из этих настоящих крутых мачо, понимаешь? Сначала морской пехотинец, потом полицейский… Он вечно учил меня игре в футбол и бейсбол и разным способам самозащиты. Иногда я думаю, а что он подумал бы обо мне сейчас; был бы он счастлив тем, что из меня получилось?

– Думаю, был бы.

– Я тоже так думаю. – Фэйт улыбнулась.

– А твоя мама?

– А что моя мама?

– Она жива?

– Ну да.

– И вы с ней близки?

Девушка пожала плечами. Джим почувствовал, что лучше сменить тему.

– Иногда жизнь бьет ключом, гаечным, и прямо по голове, да? – выдал он.

– Бывает.

Паркер допил свою колу и засунул в рот кубик льда. Взглянул было на качков за соседним столиком, но его отвлекло объявление на фонарном столбе между двумя столиками. Белый квадрат бумаги резко выделялся на черном фоне, и он не мог понять, почему не увидел его раньше. Вывернув шею, Паркер попытался прочитать красные буквы:

ЧУРКИ. КИТАЕЗЫ И ЯПОШКИ. ИХ ВСЕХ НАДО УБИВАТЬ, И ПУСТЬ С НИМИ РАЗБИРАЕТСЯ САМ ГОСПОДЬ БОГ. БРАНТА КИЛЕРА В ПРЕЗИДЕНТЫ.

– Боже, – вырвалось у Джима. Он встал, обошел столик и внимательно перечитал объявление. В левом углу была гиперболизированная карикатура на восточного человека, которого давит громадный сапог. В верхнем правом углу разместился американский флаг.

– Эй, приятель!

Джим обернулся. Повар за прилавком показывал на объявление.

– Что? – спросил Паркер.

– Я тебя прошу, сорви его к черту, ладно?

– С удовольствием. – Джим протянул руку и сорвал объявление со столба.

– Эй, ты! – крикнул один из качков. – Ты чё творишь?

– Срываю эту гадость.

– А ты чё, против Америки?

– Ага, – возник еще один качок. – Ты ваще кто такой?

– Это я попросил сорвать этот кусок дерьма! – проревел повар. – Здесь мое место, мой столб, и оно мне тут не нужно. А если кому-то из вас это не нравится, то отправляйтесь в «Макдоналдс»!

Качки не стали спорить, но заворчали что-то между собой.

Джим подошел к прилавку и протянул сорванную листовку повару.

– Спасибо, – поблагодарил тот его. – Я собирался это сам сделать, да все времени не хватало.

– Без проблем.

Мужчина посмотрел на все еще недовольных качков.

– Времена меняются, – заметил он.

– Точно, – согласился Джим.

– А все этот гребаный Университет… – Мужчина быстро взглянул на Фэйт. – Прошу прощения.

– Я уже слышала такие слова раньше. – Фэйт улыбнулась и подошла к ним.

– А вы, случаем, не студенты из Бреи, а?

– Боюсь, что да, – Фэйт кивнула.

– Простите. Я не хотел вас обидеть.

– И не обидели, – ответил Паркер, глядя на Фэйт. Та тоже покачала головой. Было видно, что разговор ее заинтересовал.

– Вам не нравится Брея? – спросила она.

– Дело не в том, что мне не нравится Университет, а в том… наверное, мне действительно не нравится Университет. – Мужчина улыбнулся. – Ничего личного, вы же понимаете. Просто студенты в нем стали… вот как они. – Тут он махнул рукой в сторону качков. – Говнюки. – Еще раз посмотрел на Фэйт. – Простите.

– И это я тоже уже слышала.

Мужчина протянул руку:

– Меня зовут Билл.

– Джим.

– Фэйт.

– Рад знакомству, – мужчина кивнул.

– Так вы хозяин этого заведения? – уточнил Джим.

– Верно.

– А где те ребята, которые здесь обычно работают?

– Ч-и-и-и-бургер! Ч-и-и-и-бургер! Ч-и-и-и-бургер! – Мужчина рассмеялся. – Это мои сыновья. У них шутка такая. В жизни они так не говорят.

– Ах, вот как… – В голосе Джима послышалось разочарование.

– Но я скажу им, чтобы они продолжали, если это помогает продажам. Готов поспорить, они даже не подозревают, что у них есть почитатели, – и он вновь засмеялся.

Подошел еще один покупатель, пожилой мужчина, и Билл, извинившись, отошел к нему.

Джим вернулся к столу, собрал все стаканы и упаковки и выбросил их в мусор, пока Фэйт относила поднос к прилавку. Они помахали на прощание, Билл махнул им в ответ, и студенты пошли к машине.

Достав ключи, Паркер открыл пассажирскую дверь. Фэйт стояла очень близко, едва не касаясь его. Она смотрела на него снизу вверх, и он подумал, что она хочет, чтобы он ее поцеловал. Но, не будучи в этом уверенным, решил не рисковать – и в этот момент заметил какое-то движение.

Качки.

– Педик! – завопил один из них.

– Гребаный тупоголовый любитель баклажан!

Озлобленные, они быстро двигались к машине, и Джим распахнул дверь.

– Скорее, – велел он Фэйт. – Залезай.

Он заторопился к водительской двери, но первый качок уже добежал до них и грохнул кулачищем по капоту.

Фэйт, захлопнув и заперев свою дверь, наклонилась, чтобы открыть дверь Джиму. Одновременно она нажала на клаксон, и качок возле капота от неожиданности отпрыгнул в сторону. Фэйт продолжала давить на сигнал, и он звучал непрерывно.

Из-за бургерной появился Билл. В руках у него была металлическая бейсбольная бита; подняв ее, он агрессивно двинулся вперед.

– Убирайтесь к черту с моей собственности! – приказал он. – Я уже предупреждал вас, сукины дети, второго раза не будет!

Джим, сжав кулаки, стоял возле водительской двери, готовый столкнуться с первым качком, но после появления Билла все пятеро нападавших бросились врассыпную.

– С вами всё в порядке? – спросил Билл, подойдя к машине.

– Спасибо, – Джим кивнул.

– Слюнтяи, – презрительно заметил мужчина. – Обязательно им надо сбиться в стаю.