Командир обернулся к своим бойцам и рявкнул:

— Мочи его, братва! Мочи его за Костю Рябинникова!

— Не надо! — заверещал Сигильдеев. — Не надо меня убивать! Я все скажу! Все, что захотите!

— Скажешь? — Командир еще раз встряхнул мастера так, что у того клацнули зубы.

— Скажу, скажу, все скажу!

— Ну, так говори! — Командир подтолкнул Сигильдеева к Перченку и проговорил, отдуваясь: — Учись, капитан! Он твой!

Перченок встал перед Сигильдеевым, оглядел его с головы до ног и спросил:

— Итак, Сигильдеев, кто был тот человек, которому вы давали автомобильные номера?

— Н-не знаю… — проблеял Сигильдеев.

Командир опергруппы шагнул к нему, мастер отшатнулся и испуганно вскрикнул:

— Но я правда не знаю! Он мне паспорт не показывал!

— Паспорт он, может, и не показывал, — проговорил Перченок, — но вот, к примеру, если бы я к вам в мастерскую пришел и попросил номера… напрокат, вы бы их мне дали?

— Вам — нет, — не задумываясь, ответил Сигильдеев, — вам бы ни за что не дал, вы — мент.

— Ну да, я, допустим, мент, — согласился капитан. — А если бы другой незнакомый человек вот так с улицы зашел и попросил номера — неужели бы дали?

— Незнакомому бы не дал, — нехотя признал Сигильдеев.

— Ага, вот мы и пришли. Значит, если вы тому человеку дали номера — вы его знали. Или вас с ним кто-то познакомил. Так вот я и хочу от вас услышать, кто вас с ним познакомил.

Сигильдеев растерянно молчал, и тут командир опергруппы грозно надвинулся на него и прорычал:

— Говори, гонобобель! Говори, а то мы с ребятами тебя…

Договорить он не успел. Сигильдеев испуганно отшатнулся от спецназовца и выпалил:

— Катька-Полстакана! Это она его ко мне привела!

— Что еще за полстакана? — недоверчиво переспросил командир. — Что, всего с полстакана тебя так развезло, что ты дал эти номера незнакомому человеку?

— Да нет, это кличка такая! Есть такая личность, — удовлетворенно проговорил Перченок. — Личность, широко известная в узких кругах… Ну, Сигильдеев, если ты соврал — смотри у меня!

В это время в дверях мастерской, немного прихрамывая, появился Рябинников.

— Что, командир, мне уже можно возвращаться?

— Можно, можно! — разрешил его шеф. — Мы из этого гонобобеля уже выжали все, что можно.

Сигильдеев уставился на живого Рябинникова, удивленно открыв рот.

Простившись со спецназовцами, капитан Перченок отправился в некое заведение под названием «Тихая гавань», гораздо более известное среди местной шантрапы, как Катькин подвальчик.

Именно в этом подвальчике хозяйничала та самая Катька-Полстакана, которую упомянул Сигильдеев.

Михаил Михайлович Глотов, больше известный в узких кругах торговцев антиквариатом как Бармаглот, закрыл свой кабинет, вышел в коридор и прислушался. Из мастерской доносилось какое-то невнятное пение — это Павел, мастер на все руки, как всегда, напевал за работой арии из оперетт.

Прежде чем уйти, Бармаглот заглянул в мастерскую.

Маленький, похожий на паука человек, склонившись над столом, шлифовал камень. На коленях у него, как обычно, сидел черный кот с изумрудными глазами.

— Павлик, как дела? — окликнул Бармаглот мастера.

— Ты что, не видишь — я работаю! — ответил тот, не оборачиваясь. — Сам-то домой пойдешь, чаи распивать перед телевизором, а нам с Чипом придется тут до полуночи сидеть!

— Ну, работай, работай! — усмехнулся Бармаглот. — Успеешь к сроку — получишь хорошую премию!

— Премию… — недовольно повторил Павел. — Хоть бы не мешал! И так мало времени!

— Ухожу, ухожу! — Дверь за Бармаглотом захлопнулась, Павел облегченно вздохнул и снова запел:

— Без женщин жить нельзя на свете, нет…

Жизнерадостная мелодия звучала в его исполнении как-то уныло и жалостно. Кот у него на коленях шевельнулся и улегся поудобнее.

И тут дверь снова с негромким скрипом открылась.

— Забыл, что ли, что-то? — проворчал мастер.

— Кое-что забыл, — раздался у него за спиной незнакомый голос, ничуть не похожий на голос Бармаглота.

Мастер оторвался от своей работы, повернулся и увидел в дверях мастерской незнакомого человека.

Это был мужчина среднего роста, среднего возраста, с короткими светлыми волосами. Глаза его были спрятаны за стеклами темных очков — совершенно лишних в темном царстве Бармаглота.

— Вы кто такой? Вы как сюда попали? — испуганно пролепетал мастер. — Я охрану позову…

Кот спросонья вскочил, вонзив ему в колени все когти, и зашипел громко.

— Зови, милый, зови! — ласково проговорил незнакомец.

И Павел отчего-то сразу понял, что звать охрану бесполезно, что никто к нему на помощь не придет, никто его не услышит, и рассчитывать можно только на себя.

— Что вам нужно? — робким, дрожащим голосом спросил мастер. — Здесь нет ничего ценного…

— Это я знаю, милый! — прозвучал такой же ласковый ответ. — Знаю, что здесь одно барахло…

— Тогда чего же вы хотите?

— Ты ведь, милый, как раз сейчас делаешь красивый фальшивый камешек для своего хозяина, Бармаглота Михалыча?

— Что велели — то и делаю… — пролепетал Павел.

— Это правильный подход к делу, — одобрил незнакомец, — очень правильный. Так и нужно поступать перед теми, кто сильнее. Так вот, учти, Павлик, — я сильнее тебя. Гораздо сильнее. И сильнее твоего хозяина. Ты мне веришь?

— Верю, — испуганно кивнул Павел — и действительно в ту же секунду поверил, что этот человек с ласковым голосом куда сильнее Бармаглота. И куда опаснее.

— Так вот, — голос стал не таким ласковым, — ты сделаешь к завтрашнему дню еще один такой же камешек. Один для Бармаглота, второй для меня…

— Но я и так делаю два! Бармаглот… хозяин велел мне сделать два камня… Больше мне не успеть…

— Два, говоришь? — переспросил незнакомец. — Ах, Бармаглот, ах, хитрец! Надо же — два! Ну, ничего, где два, там и три…

— Три мне не успеть…

— Успеешь, милый, успеешь! — Голос незнакомца снова стал ласковым до приторности. — Ты очень поторопишься. Ночку посидишь… А иначе… иначе знаешь, что будет?

Незнакомец полез рукой во внутренний карман своей светлой куртки, достал оттуда несколько фотографий и бросил их стопкой на стол перед мастером.

Павел взглянул на эти фотографии… и пол мастерской качнулся под его ногами, как палуба корабля в шторм. Так, что он с трудом сумел удержаться на ногах.