У Джека засосало под ложечкой. Кажется, он увидел все, чтоему было нужно.

— Отличное мясо! Превосходное мясо! Самое… — продавец сверхувниз взглянул на Джека, сводя брови в одну линию; глазки под ней былималенькими, но вовсе не глупыми. — Я слышу, твой желудок распевает песенки,дружок. Если у тебя есть денежки, я угощу тебя так, как не едят и в раю. Еслиже твой карман пуст — убирайся отсюда к дьяволу, чтобы я больше тебя здесь невидел.

Мальчики-прислужники хихикнули, хотя оба явно устали; простосмех непроизвольно вырвался у них из груди.

Запах свежеподжаренного мяса не позволял Джеку уйти. Он достализ кармана палочку покороче и показал на кусок мяса, который лежал вторымслева. Он не говорил ни слова: так, ему казалось, безопаснее. Мясник взялогромный нож и отрезал кусок; этот кусок, как заметил Джек, был меньше, чемкупленный фермером, но сейчас это не имело значения. Желудок требовал пищи,причем немедленно.

Мясник уложил мясо на хлеб и сам подал его Джеку. Потом взялу мальчика деньги — не две, а три маленьких палочки.

В ушах вдруг зазвучал насмешливый голос матери: «Поздравляю,Джеки! Ты, оказывается, скряга!» Продавец улыбнулся ему, обнажив гнилые зубы,ожидая проявления недовольства.

— Ты должен быть благодарен, что я взял всего три, а недесять или четырнадцать. А я бы мог, ты знаешь… У тебя ведь на лбу написано,парень: «Я — ЧУЖАК». Так как, будем ссориться?

Хотел ли мальчик ссориться? Он просто не мог себе этогопозволить, и им овладела бессильная ярость — чувство, входящее в привычку.

— Уходи, — коротко приказал мясник. Он ткнул рукой в сторонуДжека; под ногтями запеклась свиная кровь… — Ты получил свою еду. А теперьпроваливай.

Джек подумал: «Я могу показать тебе фонарик, и ты убежишьотсюда ко всем чертям. Показать тебе самолет — и ты наверняка сойдешь с ума. Тывовсе не так умен, как тебе кажется».

Он улыбнулся, и что-то такое было в его улыбке, что непонравилось мяснику, потому что он отпрянул от Джека, лицо его окаменело, аброви опять сошлись на переносице.

— Убирайся, я сказал! — заорал он. — Проваливай!

Джек ушел, по-прежнему улыбаясь.

Мясо было очень вкусным. Джек торопливо откусывал отсвоеобразного сэндвича, и сок тек по пальцам. Мясо оказалось свининой… и в тоже время — не совсем свининой. Вкус его богаче, ярче, чем вкус обыкновенной свинины.В Джеке пульсировали разнообразные оттенки насыщения. Вот бы школьные завтракибыли такими же! — подумалось Джеку.

Теперь, немного подкрепившись, он мог с большим интересомосмотреться вокруг себя… и начал протискиваться через толпу. Больше всего оннапоминал сейчас деревенского мальчишку-ротозея, пришедшего сюда поглазеть посторонам. Мужчины, женщины и дети — все словно были рады ему, и он отвечал имтем же. Все казалось ему интересным и прекрасным. Здесь никто не скучал.

Торговый городок напомнил мальчику Королевский Павильон;здесь, как и там, тоже смешивались разные запахи (доминировали запахиподжаренного мяса и пота животных); везде разгуливали празднично одетые люди,пышущие здоровьем.

Джек остановился возле торговца коврами с вышитыми на нихпортретами Королевы. Глядя на них, он вспомнил о матери Хэнка Скофлера иулыбнулся. Хэнк был одним из одноклассников Джека и Ричарда Слоута вЛос-Анджелесе. У миссис Скофлер была единственная страсть в жизни — вышивание.Она бы сумела оценить коврики с изображением Лауры де Луизиан по достоинству —она, вышивавшая пейзажи Аляски и огромную репродукцию знаменитой «Тайной вечери»,украшавшую их гостиную.

Внезапно лицо, вышитое на ковриках, начало меняться. Теперьэто была уже не Королева — Джек видел лицо своей матери, ее глубокие темныеглаза, ее тонкую бледную кожу…

Ужасно захотелось домой. В голове пульсировало: «Мама! Эй,мамочка! Боже, зачем я здесь? Мама!» Он подумал о том, чем она могла бы сейчасзаниматься. Сидеть у окна? Курить? Смотреть на океан? Читать книгу? Включатьтелевизор? Гулять? Спать? Умирать?

«Умерла? — ехидно подсказал ему внутренний голос. — Умерла,Джек? Уже умерла? Как ты полагаешь?..»

Хватит!

Из глаз полились слезы.

— Что-то случилось, дружок?

Мальчик поднял заплаканное лицо и увидел старого торговца,доброжелательно глядящего на него. Руки моряка были большими и грубыми, ноулыбка — открытой и сердечной, неподдельно искренней.

— Ничего, — вспыхнул Джек.

— Если из-за ничего ты выглядишь так плохо, то как бы тывыглядел, если бы что-нибудь действительно стряслось, сынок?

— А я что, плохо выгляжу? — спросил Джек, пытаясьулыбнуться.

Удивительно, но, речь его не показалась собеседникустранной.

— Голубчик, ты выглядишь так, как будто только что потерялединственного друга или внезапно увидел оборотня!

Джек все-таки улыбнулся. Продавец ковров достал что-тоиз-под большого ковра; что-то овальное с короткой ручкой. Когда он показалпредмет, мальчик увидел зеркало. Зеркало было маленьким и невзрачным. Такиеобычно дают за победу в карнавальных играх.

— Смотри, паренек, — сказал продавец. — Разве я не прав?

Джек глянул в зеркало и обмер. Это, несомненно, был он, новыглядел он так, будто сошел с экрана диснеевской версии «Пиноккио», в которойволшебные сигары превращали детей в ослов. Его глаза — обычно голубые икруглые, как у всех, имеющих англосаксонских предков — стали сейчас карими ираскосыми. Волосы напоминали конскую гриву. Он попытался одной рукой отброситьих со лба, и пальцы запутались в прядях. И, что хуже всего, длинные уши свисалипо бокам головы. Когда Джек дотронулся до одного из них, ухо дернулось.

Он внезапно подумал: «Однажды все это уже было… В обычноммире; в Видениях это было…» Джеку четыре года. В нормальном мире (сейчас ондаже в уме перестал именовать его «реальным») у них в доме был огромный кусокмрамора с розовой сердцевиной. Однажды, когда Джек играл с ним, камень упал нацементную площадку и раскололся на множество мелких осколков. Мальчик долгопотом плакал, размазывая грязными руками слезы по щекам. Вот и сейчас его лицобыло таким же, как тогда, много лет назад.

И вдруг с лицом начали происходить чудесные перемены. Глазаиз карих, как у ослика, стали зелеными, как у кота. Уши резко уменьшились иторчали теперь на макушке.

— Ну вот, уже лучше, — сказал продавец. — Гораздо лучше,сынок. Я люблю видеть счастливых мальчиков, потому что счастливые мальчики —это здоровые мальчики, а здоровые мальчики в жизни не пропадут. Так сказано в«Книге Правильного Хозяйствования», а она всегда права. Хочешь получитьзеркальце?