— Да, — воскликнул Джек. — Да, очень! — Он полез в карман запалочками. Бережливость была забыта. — Сколько?

Продавец быстро оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, чтоза ними никто не наблюдает.

— Возьми даром, сынок. Спрячь поглубже и никому непоказывай.

— Что?

— Бери, бери… Его нельзя купить, и нельзя продать.

— Ну, если вы настаиваете… — смущенно протянул Джек.

Продавец удивленно взглянул на него — и они оба веселорассмеялись.

— Счастливый мальчик с хорошими мозгами, — сказал продавец.— Хочется увидеть тебя, когда ты повзрослеешь и помудреешь.

Джек хихикнул. С продавцом было очень приятно общаться.

— Спасибо, — поблагодарил он (из зеркала на мальчикасмотрели зеленые кошачьи глаза). — Большое спасибо!

— Благодарение Господу! — ответил продавец… и тихо добавил:— Береги себя, малыш!

Джек пошел дальше, спрятав зеркальце в карман куртки, рядомс бутылкой Смотрителя.

Каждую минуту он проверял, на месте ли его палочки — деньги.

Неподалеку стояли двое; от них разило, как из пивной бочки.Один пытался продать другому петуха, чтобы куры лучше неслись, другой же молчавнимал пылкой речи.

Джека не интересовал ни петух, ни доводы продавца.Неподалеку толпа детей смотрела, как одноглазый мужчина устраивает аттракцион.Центром внимания был попугай в большой клетке; перья были темно-зелеными, какпивная бутылка. Глаза блестели, словно золото… в четыре глаза. Как и у пони вконюшне возле Королевского Павильона, у попугая было две головы. Они смотрели впротивоположных направлениях, касаясь клювами прутьев клетки.

Попугай разговаривал сам с собой, к полному восхищениюдетей, но Джек заметил, что вид двухголовой птицы никого особенно не удивлял.Дети словно смотрели привычный субботний мультфильм; попугай был для нихзрелищем интересным, но отнюдь не новым.

А кто способен удивляться больше и откровеннее, чем дети?!

— Фью-у-у-ть! Насколько выше? — спрашивала левая голова.

— Только ниже, только ниже, — отвечала правая, и дети веселохохотали.

— Кра-а-а-к! В чем главная сила дворян? — вопрошала левая.

— В том, что король будет королем всю свою жизнь, а многие срадостью променяли бы жизнь на такой титул! — отвечала правая.

Джек засмеялся, то же самое сделали и несколько детейпостарше, а остальные же только вопросительно уставились на попугая.

— А что в буфете миссис Спрэт? — поинтересовалась левая.

— То, чего никто не может увидеть! — был ответ, и хотя Джекничего не понял, дети зашлись от хохота.

— А что до смерти напугало ночью Алана Дестри?

— Он увидел свою жену — фью-у-у-у-ть!

К детям подошел одноглазый продавец петуха и сердитозашипел:

— Прочь отсюда! Прочь, пока я не спустил с вас штаны!

Дети бросились наутек; Джек — за ними, поминутно оглядываясьна удивительного попугая.

У павильона, торгующего фруктами, он купил яблоко (прозапас) и кружку молока — это было самое вкусное и жирное молоко, какое емудоводилось пить. Джек подумал, что если бы кто-нибудь из молочников его родногомира торговал бы таким молоком, то остальные разорились бы за несколько дней.

Он уже допивал молоко, когда заметил приближающееся кпавильону семейство Генри. Мальчик поставил кружку на прилавок, надеясь, что те,кто пил из этой кружки до него, не страдали проказой, чесоткой или чем-нибудь вэтом роде. Но, скорей всего, в Территориях о таких болезнях просто неслыхивали.

Он шел через торговый городок: мимо очередей, мимо двухтолстух, покупающих горшки и сковородки, мимо чудесного двухголового попугая(его одноглазый владелец сейчас прихлебывал из пыльной бутылки, держа за шеюнепроданного петуха); потом мальчик пересек открытое пространство, гдесобирались фермеры. Там он на мгновение задержался. Многие фермеры курилиглиняные трубки; возле них Джек увидел несколько пустых и полных бутылок. Однаиз них — похожая на ту, из которой пил одноглазый владелец петуха и попугая —переходила из рук в руки. Неподалеку несколько человек грузили камни на телеги,запряженные измученными лошадьми.

Джек миновал знакомого продавца ковров, который помахал емурукой. Джеку показалось, что старый моряк — или кем там он был — хочет сказать:— «Пользуйся подарком, малыш, но не перегибай палку!» Мальчик пообещал себе,что последует совету. Внезапно у него испортилось настроение. Он опятьпочувствовал себя чужаком.

Джек дошел до дороги, которая походила на тропинку. ЗападнаяДорога была значительно шире.

«Великий Странник Джек», — подумал он, попытавшисьулыбнуться; затем расправил плечи и услышал, как бутылка Смотрителя звякает озеркальце. «Вот шагает через Территории Великий Странник Джек». Прочь с дороги!

Он двинулся дальше, а мысли его вновь умчались в мирвоспоминаний.

Спустя четыре часа, в полдень, Джек присел в высокой траве уобочины дороги и принялся наблюдать, как несколько человек — с такогорасстояния они казались не больше муравьев — взбираются на высокую,неустойчивую с виду башню. Мальчик выбрал это место, чтобы отдохнуть и съестьсвое яблоко. До башни было около трех миль (хотя, возможно, и больше — почтисверхъестественная чистота воздуха значительно сокращала расстояние), чтозаняло бы, по мнению Джека, около часа пути.

Яблоко оказалось на удивление сочным, усталые ноги сладконыли, и мальчик задумался, что это за башня, стоящая в чистом поле посрединескошенной травы. И, конечно, его удивляли люди, упрямо карабкающиеся на нее.

Дул довольно сильный ветер; башня находилась с подветреннойстороны, и до Джека доносились голоса людей… и их смех. Не дошел ли он, самтого не подозревая, до Границы? Он помнил слова Капитана Фаррена: «Никто незнает, куда ведет Восточная Дорога, и когда она пересекает Границу. Я слышал,что даже Господь Бог никогда не заглядывает за Границы…» Джек вздрогнул.

Ему не верилось, что он зашел так далеко. Он не чувствовалничего похожего на те чувства, которые он испытывал, спасаясь от экипажаМоргана, от хищных деревьев… прошлое казалось теперь ужасным прологом ксобытиям в Оутли. Но, садясь в повозку фермера Генри, Джек не испытывал нистраха, ни злости; в Территориях он ощущал себя частью целого…

Нет, здесь он не был чужаком. Здесь — нет.