– Ладно, но если вы еще раз направите на меня оружие, язабуду, что вы меня спасли.

– Этого никогда больше не случится, мисс Блейк, даю ваммое слово.

Я хотела сказать что-нибудь уничтожающее, но полиция ужеподошла. Они услышат. А я не собиралась доносить на Рубенса и группу “Человекпревыше всего” и потому приберегла свои замечания до другого случая. ЗнаяРубенса, можно ручаться, что таковой будет.

Я соврала полиции насчет того, что сделали ребята из“Человек превыше всего”, и соврала насчет того, чего хотел от меня Алехандро.Это было очередное безрассудное нападение, вроде тех двух, что уже произошлираньше. Потом я расскажу правду Дольфу и Зебровски, но сейчас меня как-то нетянуло рассказывать всю эту путаницу незнакомым людям. Я даже не была уверена,что Дольф все услышит. Например, о том факте, что я почти наверняка –человек-слуга Жан-Клода.

Нет, это упоминать совсем не обязательно.

У Ларри была “мазда” последней модели. Фанатики из “Человекпревыше всего” были настолько заняты вампирами, что у них не было времени еераздолбать. Что было очень хорошо, поскольку моя машина ремонту не подлежала.Конечно, мне еще предстояло иметь дело со страховой компанией, чтобы они этоподтвердили, но сейчас под машиной сломалось что-то очень большое, и вытекающиежидкости были темнее крови. Передняя часть машины выглядела так, будто въехалав слона. Нет, тут вопросов не было.

Несколько часов мы провели в приемном отделении больницы.Работники “скорой” настаивали, чтобы меня посмотрел врач, а Ларри нужно былоналожить пару швов на лоб. Падающие оранжевые волосы закрывали его рану. Егопервый шрам. Первый из многих, если он останется в нашем деле и будетоколачиваться рядом со мной.

– Ну, ты уже четырнадцать часов на этой работе. Что тытеперь думаешь? – спросила я.

Он искоса бросил на меня взгляд и снова стал смотреть надорогу. В его улыбке не было ничего веселого.

– Не знаю.

– Хочешь быть аниматором после колледжа?

– Раньше думал, что хочу, – ответил он.

Честность. Редкий дар.

– А теперь не уверен?

– Кажется, нет.

На этом я оставила тему. Инстинкт подсказывал отговоритьего. Уговорить выбрать себе здоровое, нормальное занятие. Но я знала, чтоподнимание мертвых – это не просто выбор профессии. Если у тебя достаточносильный “талант”, то надо поднимать мертвых или рисковать, что эта сила будетпроявляться в самые неподходящие моменты. Термин “жертва обстоятельств” вамчто-нибудь говорит? Моя мачеха Джудит его хорошо понимала. Хотя ей и ненравилась моя работа. Она считала ее отвратительной. Что тут скажешь? Я с нейсогласна.

– Есть и другие работы для человека с дипломом попротивоестественной биологии.

– Какие? Служитель зоопарка? Дезинсектор?

– Преподаватель, – сказала я, – лесничий национальногопарка, полевой биолог, исследователь.

– И на какой из этих работ можно сделать такие деньги?– спросил он.

– Деньги – единственная причина, по которой ты хочешьбыть аниматором?

Я была разочарована.

– Я хочу делать что-то на пользу людям. Что может бытьлучше, чем использовать профессиональное умение для избавления мира от опаснойнежити?

Я уставилась на него. Мне был виден только его профиль втемной машине, подсвеченный приборным щитком.

– Ты хочешь быть истребителем вампиров, а неаниматором?

Я даже не пыталась скрыть удивления.

– Конечная цель такая.

– Зачем?

– А вы зачем это делаете?

Я покачала головой:

– Ответь на вопрос, Ларри.

– Чтобы приносить людям пользу.

– Тогда стань полисменом. Им нужны люди, разбирающиесяв противоестественных созданиях.

– Я думал, что сегодня действовал отлично.

– Так и было.

– Так что вам не нравится?

Я подумала, как вложить это в пятьдесят или меньшеубедительных слов.

– Сегодня ночью – это было ужасно, но бывает куда хуже.

– Мы подъезжаем к Оливу, куда свернуть?

– Налево.

Машина выехала с шоссе в ряд для поворота. Мы встали усветофора, и мигал в темноте сигнал поворота.

– Ты не знаешь, во что ты рвешься, – сказала я.

– Так расскажите мне.

– Я сделаю лучше. Я тебе это покажу.

– Что вы имеете в виду?

– Сверни у третьего светофора направо.

Мы заехали на стоянку.

– Первый дом справа.

Ларри заехал на единственное свободное место. Мое место настоянке. Никогда не вернется сюда моя маленькая “нова”.

В темноте машины я сняла жакет.

– Включи верхний свет.

Он сделал, как я сказала. Вообще он лучше меня умелвыполнять приказы. А поскольку приказы были мои, меня это устраивало.

Я показала ему шрамы у меня на руках.

– Крестообразный ожог я получила от слуги-человека,который думал, что это будет забавно. Бугор соединительной ткани на сгибе руки– вампир разорвал мне руку на куски. Физиотерапевт потом говорил, чтовозвращение полного объема движений было просто чудом. Вот еще четырнадцатьшвов от слуги-человека, и это только на руках.

– А есть еще? – Лицо его в свете салона было бледным и незнакомым.

– Один вампир воткнул мне в спину обломанный конецкола.

Он вздрогнул.

– И ключицу мне сломали, когда вампир жевал мою руку.

– Вы пытаетесь меня напугать?

– Разумеется, – сказала я.

– А меня не отпугнуть.

Сегодняшняя ночь должна была его отпугнуть и бездемонстрации моих шрамов. Но не отпугнула. Черт возьми, он останется в нашемделе, если его раньше не убьют.

– Ладно, ты остаешься до конца семестра – отлично. Нопообещай, что не будешь охотиться на вампиров без меня.

– Но мистер Берк...

– Он помогает казнить вампиров, но не охотится на них водиночку.

– А в чем разница между казнью и охотой?

– Казнь означает тело, которое надо проткнуть колом, тоесть вампира упакованного и в цепях, который тихо ждет последнего удара.

– А охота?

– Когда я пойду по следу вампиров, которые нас сегоднячуть не убили, это будет охота.