Сквозь разбитое стекло влетела рука, осыпав Ларри дождемсверкающих осколков. Он вскрикнул. Пальцы ухватили его за ворот рубашки иповолокли в зазубренную дыру.

Я вывернула руль вправо, машину занесло, и мне оставалосьтолько отпустить газ, не трогать тормоза и ехать.

Ларри мертвой хваткой вцепился в ручку двери и подголовник.Он вопил, отбивался, чтобы его не вытащили сквозь стекло. Я произнесла короткуюмолитву и выпустила руль. Машина беспомощно завертелась, а я ткнула в рукукрестом. Она задымилась и забулькала, пальцы выпустили Ларри и скрылись в дыре.

Я снова ухватила руль, но было чуть слишком поздно. Машинасъехала в кювет. Застонал металл, что-то сломалось под машиной, что-то большое.Меня прижало к водительской дверце. Ларри внезапно оказался на мне сверху,потом нас обоих отбросило к другой стороне. И все кончилось. Тишина поражала.Будто я вдруг оглохла. В ушах была рычащая белая тишина.

Кто-то сказал: “Слава Богу”, и это была я.

Пассажирская дверца отлетела, как ореховая скорлупка. Яотползла от дыры, а Ларри застрял, и его выдернули из машины. Я бросилась напол, целясь туда, где исчез Ларри.

Я смотрела прямо на тело Ларри, горло которого пережималатемная рука так туго, что непонятно, мог ли он дышать. Поверх ствола я смотрелав темное лицо вампира Алехандро, и оно было совершенно непроницаемо, когда онпроизнес:

– Я разорву ему горло.

– А я разнесу тебе голову, – сказала я. Сквозь разбитоеветровое стекло просунулась шарящая рука. – Уберись, я то останешься без своегосмазливого личика!

– Он умрет раньше, – сказал вампир, но рука из дырыубралась. В языке вампира слышался какой-то акцент чужого языка. Наверное, отэмоционального напряжения.

У Ларри глаза вылезали из орбит, показывая белки. Он дышал,но неглубоко и слишком быстро. Ему грозит гипервентиляция легких, если он донее доживет.

– Решайте, – сказал вампир.

Голос его был лишен интонаций, лишен всего. Наполненныеужасом глаза Ларри были красноречивы за двоих.

Я поставила пистолет на предохранитель и подала егорукояткой вперед в протянутую руку. Я знаю, что это было ошибкой, но еще язнала, что не могла просто сидеть и смотреть, как Ларри разорвут глотку. Естьвещи более важные, чем физическое выживание. Надо еще иметь возможность смотретьсебе в глаза в зеркале. И я отдала пистолет по той же причине, по которойостановилась из-за ребенка. Выбора не было. Я же из хороших парней, а имполагается жертвовать собой. Где-то такое правило записано.

Лицо Ларри было кровавой маской. Ни одной серьезной раны,кажется, не было, но ничто так не кровоточит, как поверхностная рана головы.Безопасное стекло не рассчитано на вампироустойчивость. Может, стоит написатьписьмо на фирму с предложением.

Кровь капала на руку Алехандро, все еще стискивающую горлоЛарри. Мой пистолет вампир сунул в карман штанов. Обращался он с ним так, будтоумел это делать. А жаль. Среди вампиров есть технофобы, и это дает тебепреимущество – иногда.

По руке вампира текла кровь Ларри, густая и теплая, кактвердеющий мармелад. А вампир на кровь не реагировал. Железный самоконтроль. Яглянула в почти черные глаза и ощутив тягу столетий, будто чудовищные крылья,развернутые в этих глазах. Мир поплыл. Мысли в голове закружились, взрывались.Я протянула руку чего-то коснуться, удержаться от падения. Чья-то рука схватиламеня за руку. Я вырвалась, упав на машину.

– Не трогай меня! Не трогай!

Вампир стоял неуверенно, сжимая окровавленной рукой горлоЛарри и протягивал ко мне другую. Очень человеческий жест. У Ларри глазавылезали из орбит.

– Ты его задушишь, – сказала я.

– Прошу прощения, – ответил вампир и отпустил Ларри.

Тот упал на колени, ловя ртом воздух. Первый его вдохоказался шипящим воплем.

Я хотела спросить Ларри, как он, но не спросила. Моя работабыла вытащить нас из этой каши живыми, если удастся. Кроме того, я вполнепредставляла себе, как он. Так что нет нужды задавать глупые вопросы.

Все же один, быть может, глупый вопрос я задала:

– Чего ты хочешь?

Алехандро смотрела на меня, и я подавляла тягу взглянуть емув лицо во время разговора. Это было нелегко. В конце концов, я остановилавзгляд на пулевом отверстии, которое проделал мой пистолет в левой стороне егогруди. Дырка была очень маленькой и уже перестала кровоточить. Так он быстроисцелялся? Хреново. И я смотрела на рану как могла пристальней. Трудно бытькрутой, глядя собеседнику в грудь. Преодолевать потребность заглянуть в глаза.Но у меня были годы практики до того, как Жан-Клод решил поделиться со мнойсвоим “даром”. А практика … ну, и так далее.

Вампир не отвечал, и потому я повторила свой вопрос ровным итихим голосом. Совсем не испуганным. Очко в мою пользу.

– Чего ты хочешь?

Я ощущала взгляд вампира почти как если бы он водил пальцемпо моему телу. Меня затрясло, и я не могла остановиться. Ларри полз ко мне,свесив голову и капая на ходу кровью.

Я склонилась к нему и не успела задержать глупый вопрос:

– Как ты?

С кровавой маски на меня поднялся его взгляд. И он сказал:

– Нечего такого, чего не вылечит пара швов.

Он пытался шутить. Мне хотелось обнять его и обещать, чтохудшее позади. Никогда не обещай того, чего не можешь выполнить.

Вампир даже не пошевелился, но что-то привлекло к нему моевнимание. Он стоял по колено в пожелтевшей траве. Мои глаза была на уровнепряжки его ремня, то есть он был примерно моего роста. Для мужчины низковат.Белый, англосакс, человек двадцатого столетия. Пряжка поблескивала золотом, ина ней была вырезана угловатая стилизованная человеческая фигура. Эта резьба,как и лицо вампира, была прямо из ацтекского календаря.

Прямо по коже ползло желание поднять взгляд и посмотреть емув глаза. Даже подбородок у меня поднялся где-то на дюйм, пока я не сообразила,что делаю. Ах ты черт. Вампир полез ко мне в сознание, а я этого непочувствовала. Даже сейчас, зная, что он что-то со мной делает, я этого нечувствовала. Была глуха и слепа, как первая попавшаяся туристка.

Ну, не первая попавшаяся. Меня еще не сжевали, что означало,что им нужна, наверное, не еда, а что-то другое. Иначе я была бы уже мертва – иЛарри тоже. Конечно, на мне еще были освященные кресты. А если их не будет, чтоэта тварь может со мной сделать? Мне не хотелось знать ответ на этот вопрос.

Мы были живы. Значит, им нужно что-то, что мы им в мертвомвиде дать не можем. Но что?

– Какого черт тебе от меня надо?

У меня в поле зрения появилась его рука. Он протягивал еемне, чтобы помочь встать. Я встала без его помощи, выдвинувшись чуть впередЛарри.