Отсчитала двадцать два года от текущей даты и толкнула лестницу к нужному стеллажу. Вытащила альманах из опасно качавшейся стопки и раскрыла на списке студентов. Водила пальцем пока не наткнулась на Теобальда Растла. А ты неплохо сохранился для того, кому уже прилично за сорок. Долго же его косит несуществующая проказа. Считай, полвека уже прожил. А это у нас тут кто? Боррисад Шельмегор! Даже не знаю, радоваться мне или нет? Но у меня появился свидетель из того времени. Осталось убедиться, что Тео и Шорох — один человек, и думать, как их склеить обратно. Вырвала лист с именами студентов и засунула в карман.

Толкнула лестницу к личным делам выпускников. Жутко хочется узнать побольше о моём Храбром, вот только чей-то пристальный прожигающий взгляд заставил меня замереть на месте.

— Адептка Яннара, почему вы не на паре? — строго спросил ректор Освальд. — И выверните ваши карманы, пожалуйста.

Стояла посреди архива и ртом воздух хватала. Уверена, выглядела я, как пучеглазая рыбёшка. Попалась. С поличным, блин, попалась. Ректор точно с ними заодно, а если не заодно, то мозги ему явно промыли. Сейчас он увидит у меня вырванный из альманаха лист, сложит два и два, а потом сдаст той ведьме и Алексу. А уж эта парочка быстро придумает, как окончательно подавить моё я.

— Яннара, будьте добры, ваши карманы! — спокойно и неумолимо повторит Освальд.

Я же, как назло, с силой сжимала вырванную страницу сквозь ткань мантии и заклинала её исчезнуть.

Ни одной путной идеи в голове. Бежать? Или лучше съесть и проглотить кусок бумаги. Зачем я вообще его только вырвала? По памяти не могла Тео его одногруппников назвать?

— Адептка Яннара! Я жду, — угрожающе напомнил ректор, и я лишь сильнее стиснула карман, на который он таращился.

А потом произошло то, что я совсем не ожидала.

— Почему так долго, Яна? — в архив, завалился Шельмегор и, не забыв удостоить Освальда почтительным кивком, скрестил руки на груди. — Я отправил вас за документами полчаса назад.

— О-отправили? — дрожащим голосом переспросила преподавателя. Бабуля-архивариус и ректор тоже слегка удивились, а безопасник подошёл ко мне и положил на плечо тяжёлую ладонь.

— Яна пишет для меня биографию, послал её за своим личным делом, — он слегка встряхнул меня, отчего в моей опустевшей голове что-то глухо перекатилось.

Оказывается, Боррисад говорить нормально умеет без тех подозрительных пауз.

— Ещё одну биографию, Боррисад? Сколько их у вас уже? — Освальд сдавил пальцами переносицу и бросил недовольный взгляд на архивариуса. — Вы не могли узнать, зачем конкретно адептке понадобились документы, прежде чем звать меня?

— Но она не говорила, что это для профессора Шельмегора, — простонала девушка-бабуля.

— Мне было немного неловко, простите, — пискнула я.

— Она сильно переживала, что её истинный заревнует ко мне. Со мной девы могут и о запечатлении забыть, — хохотнул Боррисад, и прижал меня к себе, выдавливая из моей груди весь воздух.

Ректор развернулся на каблуках и быстрым шагом покинул помещение архива, а за ним засеменила предательница. Вот кто настучал Освальду. Ха! Карга старая.

— Дыши! — приказал преподаватель, когда мы остались одни. — Ну, как можно быть такой идиоткой?! Теперь бери моё личное дело и пошли писать биографию…

Едва успевала на негнущихся ногах за безопасником и даже, оказавшись в его кабинете, не могла прийти в себя. Сидела за столом и держала дрожащей рукой чашку с каким-то терпким настоем.

— Успокойся и пей.

Послушно сделала глоток, и моё горло обожгло чем-то алкогольным. Закашлялась, а Боррисад ухмыльнулся.

— Вы нормальный, — только и смогла прохрипеть.

— А ты думала что? Самовлюблённый, недалёкий, неотёсанный?

— Типа того.

— Слава богам, я справился. Ещё пей, — посмеивался Шельмегор.

— Нет, спасибо, — перед глазами у меня и без того мутнело, а в теле появилась приятная слабость. Отлично, теперь я пьяная. Великолепное состояние, чтобы спасать мир и любимого.

— Я так понимаю, ты это искала в архиве, — преподаватель положил передо мной личное дело студентка по имени Теобальд Растл.

Я даже икнула, и немного протрезвела.

— Откуда вы знаете?

— Безопасность этой академии мой главный приоритет, милая Аня. А прикидываясь Боррисадом Шельмегором, можно не бояться что тебе промоют мозги. Чем ты чуднее, тем меньше вызываешь подозрений.

— Вы в курсе, что творится здесь?

— Знаю, но сделать один ничего не смогу. А ещё знаю, что твой Тео ведёт подрывную деятельность и разрушает истинные пары, чтобы суккуб не могла питаться запечатлёнными.

— Стоп. Что?! Суккуб?

Я настолько напилась? Ладно в Шельмегора под прикрытием я ещё поверила. Но суккубы? Серьёзно? Соблазнительные девы с перепончатыми крыльями, питающиеся похотью и страстью. Класс.

Тяжёлый вздох преподавателя. Кажется, он поставил крест на моих умственных способностях.

— Ты хоть раз открыла книгу, которую я тебе подарил? Там целая бонусная глава о суккубах. Эта дамочка не первый год орудует в академии. И началось всё как раз в тот год, когда Теобальд лишился своей половинки.

— Это она убила её?

— Нет. Я думал, ты догадалась обо всём, раз в архив пошла. Я всё ждал этого момента, даже маячок слежения на тебя повесил.

— Ради всего, хватит уже загадками со мной говорить! Что происходит? — я резко встала из-за стола и комната мгновенно потемнела и зашаталась.

Боррисад надавил мне на плечи и усадил обратно.

— Теобальд никогда не был обычным мальчиком. Чудаковатый студент, без друзей, вечно таскал с собой книги, много читал, шуршал страницами каждую свободную минуту. Даже кличку получил. Шорох. Ну, об этом-то хоть ты догадалась?

— Догадалась…

— Он мог превращаться во что угодно. Но главное, Шорох умел принимать облик любого человека, даже не зная его лично. Аня, ни один перевёртыш не может такого сделать! Это абсолютный дар.

— И что?

— Не понимаешь? Можно вернуть к жизни того, кто умер, поместить его в такого перевёртыша. Суккуб хочет воскресить своего любимого в теле Теобальда. Уже больше двадцати лет она ждала подходящего момента. Питалась запечатлёнными, поддерживая свою жизнь ради этого момента.

— А что ей мешало сделать это раньше? И почему вы её не остановили?

— Тео расколол свою душу так, что и тело перестало быть цельным. Его нельзя использовать сейчас. Но я и сам мало чего знаю, Аня. Остановить её невозможно, она легко подчиняет своей воле людей. Если я раскроюсь, то стану такой же марионеткой, как Освальд. А у меня есть важное поручение от дорого тебе человека.