— От кого же? — хмыкнула себе под нос.

— От твоей бабушки, Аня. Письмо для Тео написал я по её просьбе, а ещё одно она оставила тебе. В нём вся правда о вас с Теобальдом, надеюсь, ты простишь её и меня тоже. Нам пришлось.

Сложно сказать, какое количество вопросов роилось в моей голове, но все они начинались со слова «почему». Почему бабушка не рассказала о моей природе и Тео, почему разлучила меня с любимым, почему заставила его страдать так сильно, что он отринул свою сущность и спрятался в мире Вечного Лета? Почему Боррисад не рассказывал ему раньше и главное, почему мой суженый так легко поверил что я мертва? Даст ли письмо ответы на все эти вопросы или лишь сильнее запутает, разобьёт сердце, ведь, самый близкий мне человек обманул, скрывал правду.

— Что там? — спросила преподавателя, не решаясь открыть конверт, но безопасник лишь пожал плечами:

— Не знаю, это письмо адресовано не мне. Я не могу его прочитать.

Страшно было распечатывать старое послание, но вместе с волнением, появлялось и щекочущее чувство чего-то знакомого, словно вот-вот я встречу старого и забытого друга, приеду в любимое с детства место.

Коснулась пожелтевшей бумаги, и она вдруг разлетелась мелкими клочками. Не успела бросить на Боррисада озадаченный и извиняющийся взгляд, как обрывки закружились вихрем. Их было так много, что вскоре вся комната исчезла из виду, а я оказалась в центре настоящего урагана, шелестевшего листочкам, точно крохотными крылышками, а затем они разлетелесь мотыльками, и мне пришлось даже глаза протереть. Передо мной был дачный домик, точная копия того, где я проводила каждое лето с бабушкой.

Только здесь не было соседей и заборов. Рядом змеилась речушка, огибая крохотный сад с тонкими молоденькими яблочными деревьями. Сейчас в моём мире они гораздо выше, летом прячут коттедж среди своих крон, осенью стучат по крыше сорвавшимися плодами, а весной засыпают его лепестками.

В груди щемило от нежности, и приятного ощущения, что я дома. Сделала шаг к саду, и по картинке прошла волна, а вслед за ней появились люди. Мужчина и женщина, держащие крохотный свёрток в руках, а позади них моя ещё совсем молодая бабушка.

— Мама… Папа, — шептали только губы. Мне было страшно нарушить видение, сказать что-то, от чего иллюзия рассыплется, а они исчезнут.

— У неё в волосах лепестки, это знак, всё как в легенде — с ласковой улыбкой проговорила мама, а отец помрачнел.

— Это просто яблони цветут, — он вытащил несколько лепестков и бросил себе под ноги.

— Мы должны найти Теобальда и познакомить его с Аней. Он хороший мальчик, но сейчас очень страдает без неё.

— Нет. Наша дочь не будет жертвой этой проказы, она не станет истинной для абсолютного. Такой жизни ты хочешь для своего ребёнка?! Она не будет делить с ним его проклятый дар! Мы разрушим связь, и Аня освободится, — прикрикнул отец, и мама лишь грустно опустила взгляд.

— Иен прав, Ясмэ, ты должна разорвать их связь, — вмешалась бабушка.

— Конечно, он прав. Всегда прав, ведь он ваш сын! Но я не стану калечить их с Тео. Они предназначены друг другу. Пусть Аня вырастет и сама решит, хочет быть с ними или нет.

— Когда она вырастет то точно не захочет ничего решать, Ясмэ. Она станет, запечатлённой.

— Нет, — отрезала мама. — Нашу связь ты не торопишься обрывать, или боишься, что без запечатления я тебя не полюблю.

— Тогда ты забываешь, что твой дар — мой дар, — отец вытянул руку с когтями, охваченными клубящимися тенями. — Не сделаешь сама, сделаю я.

На лице моей мамы появилось отчаяние, она переводила взгляд с мужа, на бабушку, а потом смотрела виновато на меня. Ту меня в детском одеялке. Мне хватило одного крохтного мгновение, чтобы увидеть, как дрогнут уголки губ опечаленной женщины.

— Хорошо. Я оборву их связь.

— Это мудрое решение, Ясмэ. Если им суждено быть вместе, они обязательно встретятся, — поддержал отец.

— Только Теобальд будет стареть и жить в одиночестве, — грустно заметила мама и поддела первую нить когтем.

Медленно и мучительно, меня разлучали с любимыми, а где-то там на другом краю света, мой единственный кричал от боли, думая, что умерла. Где-то там он проклял самого себя.

По щекам бесконечно текли слёзы, пока самые близкие мне люди не исчезли, а домик не преобразился. Коттедж сиротливо смотрел на меня чёрными окнами с выбитыми стёклами, на его отсыревших стенах появился пушистый мох. А там, где я видела маму и папу теперь стелился пахучий ясменник.

— Мы были неправы, — раздался за моей спиной голос бабушки.

Она держала в руках выцветшнее детское одеялко и смотрела куда-то позади меня.

— Бабушка? — пыталась коснуться её, но моя рука прошла насквозь. Иллюзия?

— Ясмэ обманула нас. Не смогла разорвать твою связь с наречённым. Оставила одну нить насколько эфемерную, что мы не заметили. Это называется надеждой, Аня. Но Теобальд сошёл с ума раньше, чем осознал, что ты жива. Он решил наложить на себя руки и прыгнул со скалы в море. Он действительно был один, и некому было остановить его…

Вода. Я так сильно боюсь воды. Но Тео жив, он же не погиб. Как это?

— Едва он прыгнул, то и ты начала тонуть. Коттедж заполнила вода, когда вы были там втроём. Они пытались спасти тебя, пытались выбраться, а я смотрела и ничего не могла поделать. Двери не поддавались, словно мощный купол охватил дом. Когда всё закончилось. Ясмэ и Иен были уже мертвы, а в центре комнаты лежала крохотная золотая рыбка. Я потеряла сына, невестку в тот день, Аня. Видела, как вы погибаете. Всё случилось слишком быстро…

Я слушала и не верила. Ложь. Мои родители захотели обмануть Тео, разлучить нас. Моя мать солгала отцу и не разрушила связь. А затем мой любимый попытался убить себя, а убил мою семью.

— Когда я нашла Теобальда. Он уже расколол свою душу и ушёл в Вечное Лето, оставив вместо себя Тень и Шороха. Уже и не помню, как уговорила его поцеловать крохотную рыбку, но мне удалось вернуть хотя бы тебя.

— Почему ты забрала меня в другой мир? — не знала, ответит ли фантом на мой вопрос.

— Как любые запечатлённые, вы обменялись способностями. Случилось то, чего мы так боялись. Мне пришлось отыскать странника и уйти вместе с тобой, пока не нашлись желающие использовать тебя, как сосуд. Теперь ты могла стать любым человеком, чьим-то погибшим ребёнком, возлюбленной, и даже демоном.

— Но ты вернула меня. Не сказав, правду, не предупредив об угрозе…Зачем?

— Тебе нельзя было оставаться в том мире, проказа добралась бы и до тебя со временем, иссушила и убила. Да ты и не поверила мне, возненавидела бы Тео за смерть родителей, не смогла бы полюбить его больше.

— Бред. Всё это бред! Тео не убивал их. Ты понимаешь, как всё это выглядит?! Я уже стала чьим-то сосудом, а Тео… Тео всё так же страдает. И я никогда не смогу возненавидеть его, мы же связаны запечатлением!