— Закончила, но здесь не ко двору пришлась. Большемесяца нигде не держат, увольняют, не объяснив причины.

Володя молчал, разглядывая меня, может, в догадках терялся,а может, все понял, поди разберись.

— Я к тебе вот по какому делу, — вздохнулая. — Журналисты — народ любопытный… Скажи мне, что ты знаешь о Мелехе?

— Так вот оно что, — теперь и Володя вздохнул. Повыражению его лица было ясно, тема ему неприятна. — Что тебя, собственно,интересует?

— Все. Все, что ты можешь мне рассказать.

— Он что, до сих пор не угомонился? Я имею в виду…

— Если я вылетаю с работы с регулярностью часовогомеханизма, значит, нет.

— Нелепость какая, — покачал он головой. —Что ему от тебя нужно? Постой… — В этом месте он взглянул на меня снедоумением, — Его же… он же погиб пять дней назад… черт, ну конечно… адевица, что с ним была…

— Это я, — подсказала я.

— Фамилию менты не называли, тайна следствия… Так ты избольницы сбежала?

— Ушла. Решила, что там небезопасно. Володя явночувствовал себя неуютно, выглядел растерянным и не знал, что сказать.

— Ты обратилась ко мне, то есть в газету, чтобы… —помолчав и не дождавшись моих объяснений, начал он, но я перебила:

— Мне нечего рассказать, то есть, конечно, есть, новряд ли с моей стороны это будет разумным.

— Я не понимаю… ты свидетель убийства…

— Возможно, что никакого убийства не было, ведь труп ненашли. Я обещаю все тебе рассказать, как только сама начну понимать, чтопроисходит. А пока… помоги мне.

— Как? — спросил он.

— Расскажи о Мелехе все, что знаешь.

— Да ничего я не знаю, — сказал он с досадой идаже отвернулся, покатал карандаш, вздохнул и спросил:

— Ты что, от милиции скрываешься?

— Я не скрываюсь, я просто встречаться с ними не хочу,потому что никому не верю. Поди разбери, кто из них честный мент, а ктосволочь. На лбу не написано. А мне уже досталось. Так что — Мелех?

— Ладно, — поднимаясь, сказал он. — У меня кнему был свой интерес. Ну, ты понимаешь, сам я с ним никогда не встречался, нов меру сил… — Он подошел к сейфу, вмонтированному в стену, открыл его и извлекпапку. Посмотрел на нее, точно прицениваясь, и положил передо мной настол. — Это все, что я собрал за пять лет.

Папка не выглядела особенно солидно, материалов набралось нетак много. В основном вырезки из различных газет, несколько фотографий. Явнимательнейшим образом все просмотрела и прочитала, без особой для себяпользы. Оставалось только гадать, с какой стати Володя держит эту макулатуру всейфе. Правда, одна фотография меня заинтересовала: на ней Мелех стоял рядом сТумариным Львом Кирилловичем, который недавно посещал меня в больнице. На фотоон стоял за спиной Мелеха и выглядел очень внушительно. Подпись внизу гласила,что господин Мелех вручает кому-то какие-то призы.

— Кто это? — ткнула я пальцем в физиономиюТумарина.

— Начальник охраны у Мелеха. Очень занятный тип, геройвойны, служил в разведке, орденов и медалей не сосчитать.

— Как же их черт свел?

— Так черт на такие штуки мастер.

Я покачала головой и вновь принялась просматривать вырезки.Между тем хозяин кабинета, видя мою занятость, куда-то исчез, а вернулся с чаеми пирожными на тарелке, аккуратно расставил все на столе, достал из ящикасалфетки и, улыбаясь, сказал:

— Прошу.

Я как раз закрыла папку и с недоумением посмотрела на него.

— Это что такое? — спросила я как можно спокойнее,кивнув на папку.

— Узнаю характер, — хмыкнул Володя. — Этовсе, что официально известно об этом человеке.

— И я должна поверить, что о нем вовсе ничего неизвестно?

— Тут ты не права, — усмехаясь, покачал головойВолодя. — Родился и вырос в нашем городе, нормальное детство, спортивнаяшкола, как без нее? Армия. Стандартная биография. Следующие два года послеармии Мелеха вроде бы и нет вовсе, то есть он себя не проявляет, а через двагода мы видим его рядом с господином Быковским, который баллотировался вгубернаторы. Правда, выборы он проиграл, но…

— Обо всем этом я читала, — нетерпеливо заметилая, — но это не объясняет, на чем Мелех сделал деньги и каким образомприобрел такие связи.

— И ты всерьез рассчитываешь, что кто-то может ответитьна твои вопросы?

— И у тебя никаких догадок?

— Догадок сколько угодно.

— Ну, так не томи душу.

— Ты заметки читала? Найден склад оружия:

Пятнадцать стволов. Ерунда. Это чтоб ментам было чемпохвастать.

— Подожди, — растерялась я, — при чем здесьоружие?

— Ты где живешь? — засмеялся он. — Что зазавод у нас под боком — знаешь? А сколько в области военных городков и прочее,прочее, прочее…

— Завод государственный, — съязвила я, — исекретный. Раньше точно был секретным, у меня на нем дед всю жизнь проработал,и я помню, что он рассказывал. Да оттуда гайки не вынесешь.

— Ага, — поддакнул Володя, — но даже вовремена твоего деда на черном рынке можно было запросто купить себеогнестрельную игрушку. Конечно, за это тогда сажали… если ловили. А потомпришли смутные времена, когда никто себя моралью не обременял — ни простыесмертные, ни те, кто повыше. И вот тут, имеющие возможность… короче, если недура, поняла.

— Хорошо. Допустим, в те самые смутные времена все таки было, но сейчас?

— А что изменилось? Отлаженный бизнес, связи, всепросчитано до мелочей, все имеют свою Долю, думаю, немалую, а вокруг война, иконца и края ей не видно.

— Ни фига себе, — сказала я, — и во главевсего этого стоит Мелех?

— Кто во главе стоит, знает лишь господь бог. Думаю,Мелех для таких дел все-таки фигура незначительная. Тут бери повыше и не внашем городе, а сама знаешь где.

— Так, не могу сказать, что понимаю, в чем тут дело, нонастроение уже испорчено. Пожалуй, мне действительно сматываться надо, —пробормотала я. — А чем Мелех может быть интересен ФСБ?

Володя вертел блюдце, внимательно его разглядывая.

— ФСБ? Почему ты спросила?