Следователь вновь замолчал.

– Даже не знаю, что на это ответить…

– Если будете издеваться и язвить, я больше ничего не скажу.

– Попробуем договориться: я – не язвлю, а вы – не врете.

– Вот… Опять издеваетесь.

– Людмила… – Следователь подыскивал правильные слова, которые приведут ее в надлежащее состояние. – Сейчас – семь пятнадцать утра. В это время я воспринимаю только достоверную информацию. Давайте по существу.

– Давайте, – согласилась она. – Позавчера вечером, часов в одиннадцать, я пошла в квартиру Светланы, чтобы по ее просьбе полить цветы. Посмотрела в окно и увидела, как у меня дома ходят трое мужчин.

– Что они делали?

– Ничего, просто ходили. Может быть, мне это показалось.

– Показалось – ключевое слово в этой истории.

– Думайте, как хотите, – согласилась Дайнека. – Но я-то знаю, что они ищут.

– Что?

– Рукопись.

Крюков замолчал, и на этот раз его молчание говорило о многом. Дайнека продолжила:

– В этой рукописи заключены некие сведения.

– Ценой в человеческую жизнь?

– Для того, кто ищет, они бесценны.

– Бессмысленная, ничего не значащая риторика, – оборвал ее следователь. – Факты, факты и еще раз – факты. Вот что мне нужно. Все остальное – байки для девочек подросткового возраста. Вроде вас.

– Семен Михайлович Ефременко…

– Человек в золотистом «Бентли»? Помню, вы говорили о нем.

– А вам известно, что он – инвестор сериала, который снимают в квартире Тихонова?

Дайнека услышала, как Крюков зевнул.

– Нет, неизвестно.

– Тогда, может быть, вы знаете, что он является владельцем газеты «Литературный вестник»?

– В отличие от вас я не увлекаюсь художественной литературой.

– Язвите-язвите… – усмехнулась она. – Главный редактор газеты – Виктор Музычко, исследователь истории плагиата романа «Земная правда», носитель бесценной информации. Он разыскивал украденную рукопись все эти годы. Скажете – это совпадение?

После непродолжительного молчания следователь произнес:

– Не скажу. Считаете, что смерть Полежаевой и покушение на старуху – дело рук Ефременко? Вы хоть понимаете, в какую историю ввязываетесь? На кого замахнулись?

Этот вопрос застал Дайнеку врасплох. Она сказала:

– Вряд ли он сам убивал.

– А это неважно. Доказав причастность Ефременко к этому делу, вы можете пострадать. Заметьте, пострадать – еще мягко сказано. Просто я не хочу вас пугать.

Теперь Дайнеке нужно было принять решение: забыть обо всем и срочно уехать на дачу или продолжить расследование, подвергая себя опасности. Она сделала выбор:

– Я уверена, именно Ефременко причастен к тому, что случилось. Он ищет рукопись и не остановится ни перед чем.

– Что ж, понимаю… Надеюсь, вы отдаете себе отчет в своих действиях.

– А вы?

– Ну, во-первых, я еще ни во что не ввязался. Во-вторых, я – мужик и это моя работа.

– Значит, не ввяжетесь… – разочарованно вздохнула Дайнека.

– Я этого не сказал, – заметил Крюков и тут же спросил: – Как Ефременко может быть связан с этим романом? Если он разыскивает рукопись, значит, она напрямую касается его самого.

– Вы читали роман?

– В школе. Давно.

– Помните, как звали подругу главной героини?

– Кажется, Верка.

– Верка Ехременкова. Не улавливаете?

– Что именно?

– Ехременкова – деревенская интерпретация фамилии Ефременко.

– Да ну вас… – Крюков, не сдержавшись, выпалил: – Значит, Семен Михайлович Ефременко – сын Верки?

– И председателя Савицкого.

– Тогда почему он не Савицкий?

– Да еще и не Андреевич, – подсказала Дайнека. – Председателя звали Андрей Макарович.

– Вот видите. Глупо предполагать…

Дайнека перебила его:

– А если все же предположить?

– Знаете, такого полета фантазии я не ожидал даже от вас.

В девять пришла Светлана. Дайнека впустила ее в квартиру и провела в комнату.

– Почему ты не на даче? – спросила она.

– Из полиции позвонили. Нужно дать показания. – Света жестко спросила: – Ты рассказала?

– Про то, что видела твоя бабушка? – Дайнека опустила глаза. – Я.

– Зачем? Ты же обещала.

– Так будет лучше, – сказала Дайнека.

– Я просила тебя, думала, ты все понимаешь…

– Все – информация упорхнула.

– Не понимаю.

– Следователь сказал, что после того, как он обо всем узнал, ни тебе, ни твоей бабушке больше ничего не грозит.

Светлана недоверчиво улыбнулась.

– Тогда зачем он приставил ко мне охранника?

– А он приставил охранника? – Дайнека схватила ее за руку и чуть-чуть потрясла. – Вот видишь, теперь ты в безопасности!

– Я переезжаю домой.

– Что говорит Крюков?

– Следователь? Сказал, что не возражает. И все-таки зря ты… – проронила Светлана.

Дайнека раскраснелась оттого, что хотела донести до нее важную мысль.

– В прошлый раз, когда я тебе сказала, что никому нельзя верить, я ошиблась. Ты можешь верить или не верить… Это твое дело. Только, если не верить… – Она подняла глаза на Светлану. – Как же тогда жить?

* * *

Отец приехал в десять часов утра. Дайнека испытывала чувство неловкости, не знала, как реагировать на его равнодушие.

Он спросил:

– Как дела?

Бессмысленный вопрос резал ухо. Пришлось ответить так же нейтрально.

– Все хорошо.

– Прости, что не перезвонил. Ночью ты хотела поговорить.

– Вечером, – уточнила она.

– Какая разница?

– Никакой, – спокойно согласилась Дайнека.

– Ты что-то начала про окно… – напомнил он.

– В нашей квартире были чужие. Трое мужчин.

– Ты их видела?

– Да, в окно.

– Была в квартире напротив? – Он кивнул на окна Светланы.

– Да, и рассказала об этом следователю.

Отец насупился.

– Что еще ты ему рассказала?