И точно, в дальнем блоке открылась дверь, грохнув из комнаты вездесущим «Распутиным», и в коридоре появилась Жанка Ильхамова, наша одногруппница. Похоже, у них там праздник: юбка очень мини, блузка расстегнута… сильно. Жарко, наверное. И раскраска боевая, с такой только с бледнолицыми врагами сражаться.

– О, Пан, привет! Какими судьбами? Давно не было тебя, не заходишь. – Она подошла ко мне вплотную, упершись бюстом в мою грудь. Обдала запахом вина и духов. – Засмущался, Андрюша! – засмеялась она, проводя рукой по моей щеке. – Старая любовь не ржавеет, да?

Наверняка что-то с ней у студента было, но давно, и никто из них возобновлять отношения не стремился.

– Привет, Жан! Ашхацаву не видела? – Я тоже слегка обнял девчонку. Невольно пощупал попку. Упругая такая!

– Ой, какие мы активные! – Девушка и не думала вырываться из объятий.

– Так что там с Давидом? – Я буквально силой заставил себя отступить. Иначе это все плохо кончится. Или хорошо?

– Так у нас он. Гуляем сегодня! А то давай к нам? Или ты с Лизкой встречаешься? Она говорила, в гости к ним собирался? Колись, Пан, как там? Удалось зацепить москвичку, нет?

Чему удивляться? Жанка – лучшая подружка Шишкиной, они постоянно сидят вместе, болтают друг с другом. Так что и обо мне она знает.

– Да был я у них, – махнул я рукой. – Мама там меня любит, как атомную войну. Второй поход в гости и второй облом.

– Анна Игнатьевна – тетенька суровая, это тебе не первокурсниц за задницы лапать, тут подход нужен. Ты заходи как-нибудь… в свободное время… – И она опять прижалась ко мне. – Расскажу, как к ней ключик подобрать… – Жанка захохотала.

Блин, неудобняк какой, организм этот реагирует на провокации очень уж активно. Будто пацан пятнадцатилетний, разбитная деваха сиськами потерлась – и готов.

– Обязательно зайду как-нибудь, – слегка отстраняясь, чтобы не выдать свое состояние, сказал я.

– Не, а что там с Шишкиной стряслось? Поссорились, что ли? Опять?

– С Лизой? Нет, это мать, считай, выставила меня и ее со мной не отпустила.

– Ха! И всего-то? А что мне будет, если через час Лизка к тебе приедет?

– А чего хочешь?

– В «Жигули», на пиво с креветками сводишь?

– Жанка, если так, то с меня плюсом еще шоколадка!

– Иди домой. Все будет.

* * *

Специально время засекал. Пятьдесят две с половиной минуты. Наверное, такси взяла. Это я по-пролетарски езжу на общественном транспорте. Не баре. Ну все, звоночек прозвенел, часы можно с руки снять. Зачем они мне? Только мешать будут.

На пороге ожидаемо стояла моя подруга. Она толкнула меня в грудь, зашла в прихожую и повернула ключ в двери.

– Сволочь ты, Панов, – сказала она, начав расстегивать пуговицы на моей рубашке. – Ты хоть знаешь, как я тебя хотела? – Рубашка почему-то не поддавалась, что-то застопорилось, и она, схватив мою правую руку, завозилась с манжетой. – А он, гад, сидит, байки травит! Да я еле вытерпела!

Зазвонил телефон, но Шишкина наклонилась и неожиданно ловко вытащила из розетки шнур.

– А не ты ли предлагала настольные игры? – Сейчас в мою задачу входили не только ответы на надуманные обвинения, но и попытки при ходьбе вперед спиной не запутаться в брюках, сползших на щиколотки. – Сейчас бы сидела и пыталась составить слово из двух «зет» и одной «джей»!

– А ты бы вертел задницей, пытаясь показать паровоз с Ким Ир Сеном на борту, – ответила она, крепко схватив меня за упомянутую часть организма. Пожалуй, и синяк может образоваться.

– Давай хоть платье помогу снять, – предложил я, но Лиза толкнула меня в грудь, и я упал на кровать.

– Без сопливых обойдемся, – засмеялась она, стягивая одежду. – Конец тебе, Панов!

* * *

Следующая неделя также не принесла радости. Естественно, не так все быстро получилось с бактерией, как думалось. Понятное дело, все со всех сторон сфотографировали, и в чашке Петри, и под микроскопом, уже окрашенную. И всех причастных поодиночке, а потом попарно, и под конец – трио. И… поставили выращивать в тех же условиях. Понятное дело, а как еще? Ведь первый раз мог оказаться случайностью. А признают только то, что можно воспроизвести. Потом продолжим повторять в газовой смеси разного состава, чтобы определить диапазон условий для культивирования. Короче, скука полная.

Но для нашего опыта, о котором пока никто не знал, Афина Степановна поставила культуру сразу на чувствительность к антибиотикам. Надо же знать, чем лечить хеликобактер. А остальная текучка – она для статьи, чтобы статистику дать.

Уж не знаю, кому там звонил и что обещал Морозов, но под ненаписанную еще статью о незавершенном исследовании он забронировал место в ноябрьском номере «Журнала микробиологии, эпидемиологии и иммунобиологии». А что, уважаемое издание, реферируемое, за границей его читают те, кому по работе надо. Вот там и будет первая статья. Быстрее просто никак. И это, считай, мгновенно.

Поэтому я так спокойно и показывал результат Шишкину. Без лабораторных журналов это простое сотрясение воздуха. Даже захоти Николай Евгеньевич присвоить приоритет, так его свои же коллеги на смех поднимут. Как же, кардиолог у себя на кухне вырастил бактерию, культивировать которую не мог никто. А вот организовать быстро масштабное исследование по правильным методам – это он может помочь. И скорость тут важна как никогда. Ведь после статей в «Nature» и «Lancet» найдутся и другие желающие порыться на целине. Особенно при поддержке большой фармы типа «Пфайзер». А потом докажи, что любимчики Нобелевского комитета из одной страны за океаном не первые. И не сам я инициативу проявил, Игорь Александрович на то добро дал. Понятно, что и он со своей стороны похлопочет, но лишним ничего не будет.

* * *

Вот как же прав был коллега Булгаков! Испортил людей квартирный вопрос! И сильно. Жил я себе спокойно, пока не выяснилось, что очень скоро я могу стать ответственным квартиросъемщиком. Отнес деньги, подписал бумаги, думал, на этом пока все. Оказалось, что я многого не знал.

Влез я в кооператив не на стадии фундамента, а совсем даже наоборот. Когда я впервые увидел то, что было за временным зеленым заборчиком, то только присвистнул. Девятиэтажный дом уже готов был. Вчерне, конечно, но коробка стояла готовая, крыша на месте, окна вставлены, даже какое-то благоустройство территории идет.

За бутылку портвейна меня провел внутрь местный работяга. Лифт еще не включили, до девятого этажа пешочком пришлось, да еще и перешагивая через чрезвычайно мажущиеся предметы строительного обихода. Но как раз это было не очень важным.