— Значит, этот демон приходит, заставляет насраздеться, и все, что он делает, — просто говорит, что мы и так хотим этосделать? — Райан смотрит в сторону. Я резко моргаю. — Ладно, или чтоя хочу это сделать. Не ты, по всей видимости. Прости, что этот информированныйдемон сбил тебя с толку. Он не вернется, правда?

Райан качает головой, перед тем как снова взглянуть на меня.

— Это не только ты, Элли, — возражает он. —Ты знаешь, что я чувствую…

— Заткнись! — перебиваю я. — Я не нуждаюсь втом, чтобы ты был охотником, героем или еще кем-то и спасал меня с помощьюзаигрываний. Я видела, как ты делаешь это с другими людьми. Я видела, как тыэто делаешь с Дон, с Амандой, с тупыми блондинками на улице, — чертпобери, я видела, как ты делаешь это со Стэном. Ну и что с того, что демонпокопался в моем грязном белье? Мне ни к чему, чтобы ты пытался меня утешить.

Мозоли на его ладони — мозоли от пистолета, ножа, тяжелойработы и магии, — я чувствую их жесткость на лице, когда он поворачиваетмою голову к себе и его рот грубо прижимается к моим губам. На вкус он словнотрава, и соль, и жар, и — настоящее. Внезапно он прерывает поцелуй. Я испугана,но он просто смотрит на меня, и… он не смотрел на меня так со времен первогопоцелуя, так, словно я убиваю его самим фактом своего существования. Словно онубивает меня.

— Нет, — говорю я. Я удерживаю его лицо руками,чтобы он не смог снова от меня отвернуться. — Я настоящая. Я здесь. И тыне моя погибель.

Я произношу это громко, словами, и затем я говорю этоприкосновением губ к его лбу, к горячей коже и тревожным складкам. Я целую егощеку, нос и его. Я целую его, и его рот открывается под моими губами, и я падаюв него, в чувства, в его вкус, и его руки обвиваются вокруг моей талии,притягивая и прижимая меня.

Мы можем стать ближе, я знаю, что можем. Я увлекаю егообратно на землю, не выпуская из объятий. Он вздыхает и кладет мне голову наплечо.

— Я должен сказать тебе, Элли. Хочу, чтобы тызнала, — шепчет он мне в кожу.

Так тихо, так легко его дыхание скользит по моей коже, и моисоски поднимаются и твердеют от этого ощущения. Его рука медленно движется кмоей груди. Ладонь касается соска, очерчивает круги, и от этого легкогоприкосновения я схожу с ума. Он останавливается и снова убирает руку, как будтоя — это конфетка, которую ему нельзя пробовать.

— Мои аватары, — продолжает он, — это небогини. Это те женщины, с которыми я был. Которых любил. Три женщины, всемертвы. Они пошли за мной. Они предупреждают меня. Предупреждают тебя. —Его голос пустой и одинокий; — Это плохая мысль, Элли. Эта мысль всегда былаплохой.

— Ты идиот, — отвечаю я, потому что ондействительно идиот, и мне хочется плакать. — Значит, Исида, Иштар и этакошка — они были охотниками?

Он прерывисто дышит.

— Нет, они были обычными девушками, такими же, как ты.

Я притягиваю его голову к себе, и он так изумлен; чтоумолкает.

— Не такими же, как я! — яростно возражаю я.Посмотри, где мы. Не хочу обидеть твоих призраков или кто они там, но готовапоспорить, что они бы обделались, если бы прошли сквозь Дверь в Ад. Готовапоспорить, что они не убивали демонов. Не сражались. Я не они, Райан. Я никогдатакой не была. Ты можешь быть со мной.

Он пристально смотрит на меня, сомневающийся и потерянный, ина какой-то миг мне кажется, что я слышу мурлыканье львицы, и в этот миг егоглаза наполняются выражением, которое я никогда прежде не видела ни у него, ниу кого-то другого, и, когда он целует меня, это похоже на то, как мы целовалисьвпервые, только на этот раз нежно и немного неуклюже.

Я научилась языку бровей, но я понятия не имею, что онговорит ртом.

Когда он отстраняется, я сильно возбуждена и рассчитываюснова заняться любовью, но он действительно отстраняется и встает. Я хмурюсь.Что происходит в его чертовой переменчивой голове?

— Где моя шляпа? — спрашивает он, и я поднимаю еес земли и протягиваю ему.

Вот он стоит, голый и в шляпе. Я так хочу прижаться к немуизо всех сил, клянусь, но он отворачивается. Сзади вид такой же чудесный, как испереди, все эти мышцы, и круглый зад, и мощные бедра. Я никогда не считала себяпоклонницей задниц, но Райан заставил меня по-новому посмотреть на саму себя —так почему и это не может измениться?

— Ненавижу просить тебя об этом, — говорит Райан,все еще спиной ко мне, — но тебе надо найти Дверь.

— Разве мы… Имею в виду, разве это не видение иличто-то в этом роде? — неуверенно спрашиваю я. Потому что это может бытьпросто совместная галлюцинация, со мной и более странные вещи происходят каждыйдень перед завтраком.

— Нет, — подтверждает он мои опасения. —Это…послушай, есть адские измерения, так? Некоторые из них достаточно велики,чтобы занять собой целый мир. А некоторые очень-очень маленькие. — Онпроводит рукой вокруг почти беспомощно. — Если это Асмодей, он, вероятно,просто подобрал что-то наиболее близкое к нашему идеалу.

— Мой идеал… это трава?

— Мм?..

Впервые я слышу в его голосе неуверенность относительно чегобы то ни было. Черт побери!

— Значит, трава, вода и солнечный свет. Ладно.

Я убираю волосы за уши, хотя это выглядит ужасно, и мнеотчасти хочется, чтобы Иштар оказалась поблизости и я не была единственнойголой цыпочкой в этих краях.

— Ты можешь найти здесь Дверь? Ты не должна… имею ввиду, тебе не надо говорить с ней. Не проси ее ни о чем. Просто найди. —Он не оборачивается.

Я знаю, он чувствует себя неловко, но я чувствую себяотвергнутой. Просто потому, что я понимаю его чувства? Ему не очень комфортновести себя со мной так странно?

Но как бы то ни было…

Я закрываю глаза и шепчу: «Где ты?»

И когда я открываю глаза, рядом с Райаном стоит Дверь.

Привет, — говорит она, и клянусь, это звучитжизнерадостно. — Войди в меня, Элли.

«Чего ты хочешь?» — спрашиваю я подозрительно.

Я ничего от тебя не хочу, — отвечает она.

— Она ничего не хочет от меня, — говорю я Райану,и он резко кивает, поворачивается и входит в Дверь.

Я задерживаюсь. Здесь хорошо, и я на самом деле не хочувозвращаться в измерение христианского Ада, полное воплей и смерти. Дверь… онахорошенькая. Она высотой в половину меня, и внутри ее другая Дверь, и там ещеодна, и еще одна, каждая следующая меньше предыдущей. Вверху она чуть-чутьшире, чем внизу, и на ней вырезаны иероглифы. Уверена, что Райан или Рокси —или, черт ее дери, Нарния — могли бы прочитать их, но для меня это простоорнамент.

Она мерцает медно-желтым блеском в лучах солнца.