— Ты не испугаешь меня своими криками, — заявляю яему.

— Тебе следовало бы испугаться. Люди рядом со мнойумирают, ясно? Я не могу ничего поделать с этим. Это не игра. Это не…

— Да? Что ж, я была рядом с тобой много лет, и я до сихпор жива!

— Но так будет не всегда. — Он не кричит теперь, апросто уставился на свои ладони.

Львица светится под его ладонями, однако она не совсемздесь.

— Никто не вечен. Если бедность и покинутость чему-томеня научили… — я делаю глубокий вдох, — так это тому, что надо братьто, что можешь получить. Просто надо брать то, что есть, и ценить, пока оно утебя есть. Я никогда прежде не знала об этом, но теперь знаю, и знаю, что этотрудно. Трудно ценить то, что когда-то у меня был полный шкаф «маноло блаников»и Гуччи, а теперь нет. Трудно ценить то, что мы со Стэном когда-то близкодружили, а теперь он умрет из-за меня.

— Может, я хочу большего, — говорит он, и я немогу понять, сердится он или расстраивается.

Он трет лицо и поправляет стетсон. Отходит и садится рядомсо Стэном, не глядя на меня.

То есть большая его часть уходит. Иштар и Исида тянутсяследом за ним, словно призраки на фотографии с длинной экспозицией. Львицаостается, проявляясь в реальность.

Она смотрит на меня.

— Молчи, — говорю я ей, и она качает головой изевает.

Львица усаживается поудобнее, словно гигантская кукла начайнике, и я вижу, что она собирается долго на меня пялиться.

Отлично. Отлично. Я надвигаю на глаза очки и пытаюсь уснуть.Хотя это трудно, потому что у меня не выходят из головы мысли о Райане,отталкивающем всех, чтобы умереть в одиночестве, никому не причиняя боли.

Он не оттолкнет меня. Я не позволю.

Я просыпаюсь, когда Райан прикасается к моему плечу.

— Пора вставать? — устало спрашиваю я, садясь.

— Прости, — говорит он, не глядя на меня.

Я не думаю, что он извиняется за то, что разбудил меня. Онтакой грустный. Я придвигаюсь ближе к нему и кладу ему руку на колено.

— Спасибо за то, что ты делаешь, — мягко говорюя. — Я знаю, что это нелегко. Я знаю, что я заноза в заднице. Я знаю, чтоАманда всегда увиливает от ответственности, а Стэн… Стэна вообще здесь большенет.

— Он умирает. — Райан смотрит на меня, похоже,виновато.

— Да, — признаю я, ненавидя эти слова.

Он замечает мои чувства.

— Мне следовало сделать больше. Я должен был пойти наего поиски раньше. Но я не сделал этого, потому что был слишком занят спорами,брать или не брать тебя с нами в Ад, — говорит он.

От уголков его глаз разбегаются тоненькие морщинки. Онподпустил меня так близко, что я могу видеть его морщинки.

— Я рада, что ты попытался, — произношу я. —Имею в виду, было бы не очень хорошо, если бы ты был человеком, который…Послушай, ты сказал, что я не должна идти. Помнишь? Ты сказал это.

За нашими спинами Рокси что-то бормочет во сне, и я слышу,как она шевелится, ее кожаная одежда шуршит.

— Если бы ты сказала «да», — Райан выглядитудрученным. — Я отвез бы тебя на Лонг-Айленд, спрятал бы от всех, я поехалбы в дом Аманды, вместо того чтобы бродить по Баттери-парку и думать о всякихглупостях. Ты была бы в безопасности.

Я фыркаю:

— И это точно был бы какой-нибудь умеющий готовить кофедемон, притворяющийся мною. Я никогда не согласилась бы… Нет. И даже если быэто была я и я бы согласилась, это была бы изощренная уловка. — Я решительнокиваю. — Я бы просто нашла Дверь на Лонг-Айленде и пошла бы за тобой.

Он тихо смеется. Вытягивает ноги. Они такие длинные,затянутые в черную кожу ламии.

— Думаю, именно поэтому ты мне так нравишься, —заявляет он. — Ты не миришься с тем, что я пытаюсь быть рыцарем в белом.

— О да, именно. Только не в тех случаях, когда рыцарь вбелом пытается вывести меня из игры. — Я делаю паузу и затем говорю сдругой интонацией. — Я тебе нравлюсь? — Я смущена.

Опять начинается мелодрама из жизни золотой молодежи.

Два красных пятна на щеках, Райан опять краснеет.

— Да, — отвечает он. — Я… да.

Может, это не так уж и смущает. Я беру его за подбородок иповорачиваю к себе. Наклоняюсь и провожу губами по его рту.

— Спасибо, — шепчу я.

— Всегда пожалуйста, — шепчет он в ответ.

Он колеблется, останавливается, и на секунду, на долюсекунды я думаю, что сейчас он оттолкнет меня, после всего, что было, но вместоэтого его рука гладит меня по лицу, и мы целуемся, на самом деле целуемся, ибоже мой, как же мне этого не хватало!

Его рот теплый, и его вкус ни на что не похож, это вкусРайана. Я дышу воздухом, который он выдыхает. Меня охватывает слабость, я могуразлететься на кусочки в любой момент.

— Нам не следовало, — говорит он мне в губы, но неотстраняется.

— Не следовало, — соглашаюсь я. — Но я хочу.

— Я тоже хочу.

— Я все еще здесь, — холодно говорит Рокси, и яхихикаю. — Я тоже, — добавляет Кристиан.

— И я, — подхватывает Стэн, посмеиваясь. — Новы продолжайте, продолжайте.

— Простите, простите, извините. — Я отодвигаюсь отРайана совсем чуть-чуть.

Он убирает руку с моего лица, и мне хочется думать, чтоделает это неохотно. Его губы влажные и блестящие. Интересно, какой он видитменя. Я не красавица — красотка у нас Аманда. Я довольно симпатичная, сприятной полнотой. У меня толстые бедра.

Но он сказал, что я ему нравлюсь. И покраснел. И теперь онтолкает меня на землю, укутывает плащом, и, перед тем как погрузиться в сон, ядумаю, что Райан в глубине души романтик.

Когда мы просыпаемся, Кристиана нет. Мы не слышали, как онушел, и никто ничего не видел. Перед нами только река, и больше ничего, и Дверьв другое измерение ничего не говорит.

— Будь здесь осторожна, — предупреждает меняРайан, перед тем как я вхожу в Дверь.

— Почему?

Что-то хрустит у меня под ногами, первая моя мысль, что этоопять насекомые, и я осматриваюсь. Мы в каких-то лесах. Высокие деревья сгустыми лиственными кронами, блокирующими почти весь свет, и земля, усыпаннаясосновыми иголками и камнями и немного влажноватая. Я смотрю по сторонам. Во всехнаправлениях одно и то же; Плоская земля и деревья. Скучно.

Хотя деревья выглядят странно, замечаю я. Многие стволыиспещрены большими царапинами снизу доверху. Кошки? Медведи?