— Восхитительно — перебил ее Мордиш. — Он встал с места, выскользнув под мечами и захлопал что есть сил: — Браво! — выкрикнул он, отбивая ладони, и к нему присоединились остальные зрители.

— Но это оскорбление! — выпалила все та же женщина, некрасиво кривя тонкие губы.

— Брось, Кандида, это всего лишь представление, — отмахнулся от нее Мордиш. — И какое!

— Это плевок в лицо и покушение на убийство! — произнес Наглер, тоже вскакивая с места.

— Никаких покушений, — усмехнулся рыжий, — я не имею претензий к леди Дракхайн! Ни малейших!

Он подмигнул ей глазом, под которым красовался огромный фингал.

— Мы требуем отстранения этой участницы! — настаивал Наглер.

— С какой стати? — вмешался вдруг принц, поднимаясь с кресла. — Вы являетесь сюда, требуя отдать земли, которые принадлежат нашей стране, а теперь еще смеете указывать мне, на ком жениться? Леди Дракхайн, — он повернулся к сцене, на которой замер Вейрон, — поздравляю, вы проходите в следующий тур.

— Она едва не убила нашего… посла! — с небольшой заминкой произнесла женщина.

— Но не убила ведь, — миролюбиво заметил Мордиш. — Брось, Кандида, расслабься.

Он повернулся к креслу и с усилием выдернул мечи из спинки. Подойдя к сцене, протянул их Вйрону рукоятками вперед.

— Позже я покажу тебе, козочка моя, — прошептал он, когда Вейрон склонился за мечами, — что красхитанцы всегда сверху. В нашей с тобой битве ты проиграешь и покоришься. И по этому поводу у меня есть для тебя новый стих.

— Нет.

Вейрон попытался отнять мечи, но рыжий удержал их, подался вперед и горячо зашептал:

Мордиш осклабился и многозначительно подвигал рыжими бровями.

— Э-э-э, — протянул Вейрон.

— Да, я сразу понял, что тебе раньше никто не писал стихов. Еще когда ты сиганула ко мне в окно, едва их услышав! Так что теперь, обещаю, буду баловать тебя чаще!

Сжимая рукоятки наконец отобранных мечей, Вейрон буркнул нечто невнятное и счел за лучшее удалиться.

Зрители спорили, обсуждали увиденное, а невесты с менталистками окружили Вилли, надеясь тоже поскорей получить билет во второй тур.

Вейрон, поняв, что никому до него больше нет дела, отдал мечи Терезе, а сам подошел к Эмме, сидящей в полусознательном состоянии там же, где он ее и оставил. Обернувшись и убедившись, что все слишком увлечены дискуссиями, он приподнял ее и, закинув руку себе на шею, повел во дворец, прижимая к себе.

— Мы побдили? — прошептала Эмма, едва ворочая языком.

— Вроде того, — кивнул Вейрон.

— Это все носок, — она слабо улыбнулась. — Теперь всегда носи его при себе, Бригитта. Он будет нашим общим талсманом. Ты еще станешь королевой, держа его при себе, вот увидишь.

Устало кивнув, Вейрон быстро обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. Это был король. Его величество стоял, слушая размахивающего руками Наглера, кивал и смотрел в затылок ястребу таким взглядом, будто хотел испепелить. 

— К вам гости, — сообщила Тереза, заглянув к ним в комнату как раз после того, как Вейрон позавтракал.

Эмма проснулась гораздо позже — он не стал ее будить, давая возможность выспаться и восстановить силы. И теперь она сидела в кресле в халате, накинутом прямо поверх сорочки, и неспешно ела творожок со свежими ягодами. Заспанная, лохматая и невозможно милая.

— Кто там пришел? — нахмурился Вейрон, заранее не ожидая ничего хорошего.

— Ваша мать, — обрадовала его служанка, — старшая леди Дракхайн.

— Как чудесно! — воскликнула Эмма, отставляя пиалу с творожком на стол. — Твоя мама приехала поддержать тебя! Я буду счастлива познакомиться с ней!

— Я тоже, — буркнул Вейрон. — В смысле, рада.

Знать бы еще, кого там принесло. Настоящая леди Дракхайн осталась в замке вместе с Бригиттой, и ее здесь точно быть не могло. Он поднялся, готовый практически ко всему, но только не к увиденному дальше. Ему навстречу шагнула внушительная фигура в черном цветохроне, узкая щель которого оставляла открытым лишь один глаз. И уж его Вейрон узнал сразу: красный отблеск магии огня горел в глубине зрачка.

— Мама, — сказал он, едва сдерживая рвущийся наружу хохот.

Интересно бы знать, у кого генерал одолжил лифчик, и сколько туда поместилось носков. Наверняка у бабули Донована — размер получился не меньше, чем у «дочери».

— Доченька, — произнес генерал Ингварр Штолл неожиданно мелодичным голосом. Очевидно, на него пилюли подействовали лучше. Он шагнул и заключил Вейрона в тесные объятия. — Ты что творишь, а? — прошипел генерал ему на ухо. — Я тебя…

— Эмма Эжени, — перебила их задушевную беседу менталистка, вскочив с кресла и радушно улыбаясь генералу. — Я так рада с вами познакомиться. У вас совершенно неординарная дочь!

Генерал окинул ее взглядом с головы до ног, едва слышно хмыкнул, и Вейрон, шагнув к Эмме, собственнически запахнул на ней халатик плотнее.

— Леди Инга Дракхайн, — представился генерал и снова повернулся к Вейрону. — Да, моя дочка такая. Столько с ней хлопот! Непослушная, норовистая, как кобыла. Надо было бить ее чаще.

— Что вы! — возмутилась Эмма. — Она и так слишком закрыта! Напротив, вам стоит быть с ней помягче.

— Слышала, мама? — уточнил Вейрон. — Менталист плохого не посоветует.

Генерал снова глянул на Эмму, и огонь вспыхнул ярче в глубине его глаза.

— А ты неплохо устроилась, девочка моя… Если позволите, — обратился он к Эмме, — я бы хотела прогуляться с дочерью по саду.

— Разумеется, — согласилась та. — К тому же в саду так красиво. Я провожу…

— Не надо, — отказался генерал. — Я знаю дорогу.

Подтолкнув Вейрона ощутимым тычком в спину, он вышел из покоев и закрыл дверь перед носом Эммы.

— Молчи, — приказал генерал, проходя коридорами дворца. — И у стен могут быть уши.

Вейрон послушно плелся рядом, гадая, чего еще ждать. Он и так делает все возможное и невозможное! Наверняка генералу уже доложили о вчерашнем выступлении леди Дракхайн. Но все ведь закончилось хорошо: он прошел во второй тур, и никто при этом не погиб.

Покосившись на Ингвара Штолла, Вейрон злорадно улыбнулся под цветохроном. Генерал тайком почесал грудь, и в целом выглядел весьма комично: этакая крупная тетка с внушительным бюстом. Пусть хоть немного поймет, через что пришлось пройти командиру Ястребов!