— Какое чудо?

— Такое… Ты ещё не поняла? Дан и Стелла — истинная пара.

— Но что это значит, объясни нормально. — Еся чувствовала себя первоклашкой, попавшей на урок к старшеклассникам. — Они теперь вместе?

— Вместе, это мягко сказано. Стелла и мой брат связаны самыми крепкими узами, какие ты можешь вообразить. Они, как две части одного целого, как магниты. Притянулись, сцепились, сплавились намертво. И теперь никакая сила их не сможет разлучить. Даже смерть. Если погибнет один из истинных, второй не сможет жить без него, и никто, даже родной ребёнок не сможет удержать его в этом мире. — Марк опять посмотрел на Ивэна и выражение его глаз насторожило Есю.

Уже чувствуя, что ответ ей может не понравиться, всё-таки решилась спросить:

— И что теперь будет с Ивэном?

****

— Да ничего с ним не будет. — Марк говорил достаточно равнодушно, но Есе всё равно почудилась некая неуверенность в его голосе.

— Точно?

— Есь, ты что о нас думаешь? Ну встретилась пара и встретилась, порадуемся за них. Не бросят же они пацана.

Есе показалось, что Строжин убеждает не её, а себя, и от этого кошки на душе заскребли с удвоенной силой.

Несмотря на отсутствие виновника торжества, праздник удался на славу. Столы ломились от обилия мясных угощений, оборотни веселились, ели, пили и танцевали.

Еся, поначалу, сторонилась компании, — настроения совсем не было, но из-за Ивэна ей пришлось пересилить себя и влиться в ряды празднующих. Мальчик, поддерживаемый ровными эмоциями Еси, перестал тревожиться и искать мать, легко отвлёкся и вернулся к играм с друзьями.

Марка Еся видела только издали. Строжин постоянно был занят, к нему то и дело кто-то подходил, или он сам исчезал из поля зрения девушки. Зато Гор крутился рядом, щеголяя свежей ссадиной на скуле и время от времени прижимая ладонь к ноющим рёбрам.

Спать Еся унесла Ивэна рано, едва мальчик начал изредка тереть глаза и зевать. Выкупала его, нарядила в синюю хлопковую пижаму и уложила в кровать, где ещё долго рассказывала сказку, пока не услышала ровное глубокое дыхание. Заснул.

Стелла явилась только к вечеру следующего дня. Уставшая, явно не выспавшаяся и слегка потрёпанная, но счастливая, она производила впечатление чрезвычайно довольного жизнью человека.

Дан, сопровождающий её, вошёл в дом вальяжной походкой перекормленного льва, свысока посмотрел на Есю и поморщился при виде Ивэна.

Стелла же взвизгнула "Мальчик мой! Какой же ты у меня хорошенький!", выдернула сына из детского стульчика, покружила, потетешкала и через несколько минут, когда Дан подобрался к ней сзади и жарко задышал в шею, отдала растерянного Ивэна не менее растерянной Есе и убежала в комнату Дана, подгоняемая нетерпеливым рычанием своего самца.

Из спальни парочка выползла через два часа, к ужину.

Стеллу и Дана пришлось усаживать на противоположный от Марка и Гора конец стола, — Дан нервничал и злился из-за присутствия чужих самцов в одной комнате со своей парой.

Ужин прошёл в атмосфере всеобщего напряжения. Не спас ситуацию и Ивэн.

Пока Еся, взяв на себя хлопоты хозяйки, накрывала на стол и бегала с тарелками и столовыми приборами, мальчик забрался к маме на колени и устроил скандал, пытаясь отогнать Дана. Дан уступать мальцу не захотел и вполне серьёзно доказывал Ивэну, что эта женщина теперь его.

Первым не выдержал Марк — резко отодвинул свой стул, отчего деревянные ножки противно скрипнули по полу, подошёл к Стелле, и, не обращая внимания на предупреждающий рык брата, забрал Ивэна. Стелла возражать даже не подумала, Дан тем более. Ивэн сначала затеял было драку с Марком, но вскоре успокоился и притих, и лишь его насупленный вид говорил о крайнем недовольстве.

После ужина Ивэн предпринял новую попытку подобраться к матери и даже успел немного посидеть у неё на руках. Стелла прошлась с сыном по комнате, посмотрела его коллекцию гоночных машинок и согласилась поиграть с мячом, но Дан прервал их идиллию.

— Сколько можно? Уже полчаса играете. Пацану давно пора спать.

— Я Ивэна укладываю в 9 вечера. У него ещё законные полтора часа на игры и чтение, — Есения сочла нужным вмешаться, но лишь заработала раздраженный взгляд в свою сторону.

— А я говорю — ему пора спать! У взрослых людей свои взрослые планы на вечер.

Стелла хихикнула, радостно потирая попу, за которую её ущипнул Дан, и виновато посмотрела на сына и Есю.

— Давай я сама его уложу? — предложила Еся, и Стелла с облегчением согласилась.

Дан уже чуть не прыгал от нетерпения, но Стелла всё-таки упросила его немного подождать, и отвела Есению в сторону, чтобы поговорить.

— Есь, спасибо тебе огромное за всё. Я правда не знаю, как бы выкрутилась сама. И Ивэн, и я очень тебе благодарны.

— Ты прощаешься? — вырвалось у Еси.

Стелла отвела глаза.

— Завтра мы уезжаем к Дану.

— А Ивэн?

— И он с нами, конечно.

— Знаешь, — Еся осторожно подбирала слова, — по Дану не видно, что он в восторге от Ивэна. Да и Ивэну Дан не очень нравится. Может..

— Ой, да брось! Им просто нужно время. Привыкнут. — Стелла беспечно улыбнулась, повернула голову и бросила через плечо: — Уже иду!

Снова повернулась к Есе и доверительно прошептала:

— Мой зверюга соскучился, зовёт. Мы пойдём в лес, побегаем… — Стелла мечтательно закатила глаза и слегка покраснела.

— Подожди! — Еся схватила за руку готовую уйти Стеллу. — Нам ещё о многом нужно поговорить. Ивэн… он же лечение проходит… Я ему уколы ставлю …, массаж нужен обязательно… И операцию скоро делать, нельзя пропустить срок, слышишь?

— Еся, мне некогда! — прошипела Стелла, выдергивая руку из захвата. — Мы всё сделаем, не переживай. Что я, враг своему сыну, по-твоему?

И Стелла ушла.

— Ма? — Ивэн так и сидел с небольшим резиновым "советским" мячом в руках, и терпеливо ждал, когда же с ним поиграют.

Еся быстрым движением вытерла глаза и села, скрестив ноги, напротив мальчика.

— Ну давай, кидай мне. Посмотрим, кто кого.

*

Марк положил телефон на стол, откинулся на спинку кресла и сжал пальцами переносицу, слегка массируя.

Долго сидел в тишине и думал, думал, думал.

Досконально зная природу оборотней, он и не собирался осуждать брата или Стеллу, но и как помочь Ивэну и привязавшейся к нему Есе, не знал.

При одной мысли о девушке, на сердце теплело, а в её присутствии приходилось постоянно себя контролировать, — кончики пальцев подрагивали от всё возрастающего желания дотронуться и ощутить гладкость кожи. Или ещё лучше — наклониться, уткнуться носом в волосы, прямо над маленьким смуглым ушком, и глубоко вдохнуть её запах. А пахла его гостья замечательно — тонко и нежно, совсем ненавязчиво, но отчётливо. С её появлением в его доме обосновался аромат влажного летнего утра, и Марк давно научился определять по меняющемуся запаху настроение Еси. Её девичья робость пахла цветущими озерными кувшинками, радость — мёдом белой акации, страх — перемолотой в пыль полынью и растоптанной пижмой. Единственный запах, который Марк ещё не ощущал от Есении, но был уверен в его исключительности — это аромат страсти. Наверняка это что-то тёплое и многослойное, вроде цветущего османтуса. А может лёгкое и воздушное, с чуть слышной горчинкой или остротой? Ирис? Ландыш? Ливанская сирень?