– Он устал и не хочет говорить, –перевела Сухелья.

– А Махмуда или Фатиму можнопозвать? – настаивала я.

– Все уже спят. И они по-русски непонимают, я за переводчика, – пояснила Сухелья. – Ничего мы не знаем.Днем кто живет, нам неинтересно, наша ночь, так дешевле.

– Ясно, – кивнула я, – что жподелать, прощайте.

– До свидания, – улыбнулась девушка.

Я молча пошла к выходу.

– Эй, – вдруг сказалаСухелья, – а зачем он тебе?

– Антон украл у моей сестры фишку, –машинально ответила я.

– Это что такое? – заинтересоваласьСухелья.

– Кусочек металла, круглый, им в казинопользуются.

– Игровые автоматы? – проявилаосведомленность Сухелья.

– Ну… да, – кивнула я, решив невдаваться в подробности.

– Зачем из-за такой ерундырасстраиваться? – философски заметила Сухелья. – Жетон недорогой,хотя, конечно, обидно. Забудь!

– Ты права, именно так я ипоступлю, – поддержала я беседу.

– У тебя с ним любовь? –заговорщицки прошептала девушка.

– Не первый день. А что? –обрадовалась я внезапной разговорчивости Сухельи.

– Все мужчины вруны, и твой тоже. Он сюдаженщину водит! – вдруг сообщила она.

– Откуда ты знаешь?

Девушка приложила палец к губам.

– Тише, а то Ибрагим придет, рассердится.Антон ведь мужчина?

– Да, – кивнула я.

– Зачем ему тогда пудра?

– Думаю, без надобности, хотя некоторыепарни пользуются косметикой.

Сухелья фыркнула.

– Не уходи, сейчас покажу.

Я покорно осталась стоять на лестничнойклетке, а девушка без звука исчезла в коридоре, потом так же бесшумно вернуласьи продемонстрировала мне небольшую косметичку.

– Вот, тут много всего. Хочешь поглядеть?Смотри – пудра, помада, тушь, тени, краска щеки румянить. Такое мужчине неподходит. Он сюда женщину приводит. Забудь его.

– Спасибо, я давно подозревала его визмене, – изобразила я оскорбленную любовницу. – Несколько разскандалила, но Антон выкручивается, говорит: «Тебе это кажется, никаких женщину меня нет!» Мне очень хочется поймать его с другой. Не знаешь, когда он сюдазаявится?

– Правда нет! – помотала головойСухелья. – Я торгую, отойти не могу, а он днем приходит. Не часто, нозаглядывает. Вот так! И баба с ним.

– Откуда ты знаешь подробности, если уприлавка с утра до ночи стоишь и днем в квартиру не приходишь? –продолжила я допрос.

Из комнаты выглянул коренастый парень.Довольно сердито произнес несколько гортанных фраз и исчез в спальне.

– Одеколон, – зашепталаСухелья. – У Антона он такой, как у нашего хозяина, в носу щипет, а у неедухи сладкие, дорогие, не мужские. Так только девушки пахнут. Я домой вернусь,зайду в комнату и окно открываю. Запахи смешиваются, чихать начинаю, мне воздухнужен. Отсюда и знаю: если сильно воняет – они были днем, ничем не несет – неприходили. Очень просто. Все, мне пора, Махмуд злится. Брось его, если мужчинаизменяет, он не остановится, ищи другого.

Я вернулась к машине и поехала домой. Сноваоблом. Никаких зацепок. Ну зачем я потащилась к Татьяне? Хотела найти шкатулку– и неожиданно обнаружила ее дома. Катюша не станет расстраиваться из-запропажи фишки. Конечно, она принадлежала ее деду, но талисманом моя подругасчитает саму шкатулку, а та преспокойно стоит в шкафчике. Наверное, надо забытьпро дурацкое происшествие.

И в ту же секунду меня охватил азарт. Ну ужнет!

Я узнала кое-что о человеке, который обманомпроник в нашу квартиру. Его предположительно зовут Антон, и он ухитрилсяукрасть из моей сумочки ключи, затем унес шкатулку. Я абсолютно уверена, что еене было некоторое время в шкафчике. Очень хорошо помню, как вошла в спальнюКатюши, увидела раскрытый шкаф, выдвинутый ящик, удивилась, расстроилась иначала осматривать полки. Коробка испарилась! А потом она появилась! Значит,Антон вернул ее. Зачем? По какой причине он уносил шкатулку? Хотел продать?Вещице цена три копейки, она дорога лишь Кате, для остальных это грубаярыночная поделка. Ладно, предположим, что она кому-то понадобилась, этотчеловек нанял Антона, тот и упер шкатулку. С какой стати тогда вернулиукраденное? Вора замучила совесть? Глупее и не придумаешь!

Я затормозила у светофора. Значит, грабительприволок шкатулочку назад, вынув оттуда фишку. Она оказалась у коллекционераНиколая Пряхина, а тот умер, пытаясь почистить новый экспонат своей коллекции.Может, все дело в фишке? Ну да, нужна была не шкатулка! Надо немедленнопозвонить Ираклию Гогоношвили, он даст мне нужную справку.

– Гаварите, – сильно акая,откликнулся Ираклий. – Гаварите, кто пазванил и разбудил!

– Ты спишь? Это Лампа, извини, Ираклий,но дело очень спешное.

– Я еще не ложился, – переставпреувеличенно нажимать на «а», признался приятель. – В чем дело?

– Твой журнал писал когда-нибудь околлекционерах фишек из казино?

– Подожди, – велел Ираклий, –навскидку не скажу. Так. Фишки, фишки… Вспомнил! Было такое. Очерк ИльиКабанова посвящен тем, кто увлечен…

– Можешь позвонить Илье?

– Сейчас?

– Да! Попроси его побеседовать со мной.

– Не вопрос, – кашлянулИраклий. – Запиши его телефон и через минут пять набирай.

У Кабанова оказался приятный баритон.

– Ираклий попросил меня ответить на вашивопросы, задавайте.

– Сколько может стоит фишка, на которойвыбита дата тысяча семьсот, последняя цифра плохо различима?

Кабанов пошуршал бумажками.

– Фишки – редкое хобби, в Москве мнеизвестен всего один человек, который ими увлекается, Николай Пряхин. Думаю, онможет заплатить за нее некую сумму.

– Сколько? – повторила я вопрос.

– Увы, в этом я не компетентен.

– Десять тысяч долларов дает?

Илья засмеялся.