– Не боись, трупаков нет, –ухмыльнулся он. – А если бы лежали, то не тронули бы тебя, они тихие,отбегались уже. Садись, ща принесу!

Через два часа я обнаружила нужную запись ипопросила санитара:

– Можете сказать, кто выдавал телоБрызгаловой? Почерк очень неразборчивый.

Мужик прищурился.

– Хм… вроде… Ефимыч!

– Он кто?

– Ефимыч? Сменщик мой, сегодня я как развместо него заступил.

– Куда ваш коллега после работы пошел?

– Домой, – равнодушно ответилсанитар, – не по бабам! Ефимыч уже дед, не до тусовок ему.

– Дайте его телефон, – попросила я.

– Ты платила только за книгу, –напомнил меркантильный мужик.

Когда очередная бумажка перекочевала из моегокошелька в жадные лапы санитара, он вновь стал любезным.

– Нет у него телефона.

– Возвращай деньги, нехорошообманывать! – рассердилась я.

– Могу адрес сказать, – предложилсобеседник.

– Говори, – обрадовалась я.

Он указал на окно.

– Видишь пятиэтажку?

– Из светлого кирпича? Да.

– Там он кукует.

– А номер квартиры?

Санитар засопел.

– Не знаю.

– Предлагаешь мне бродить по этажам,звонить всем жильцам и искать Ефимыча? – вскипела я.

– Могу тебя отвести, – предложилслужитель морга.

– Пошли, – обрадовалась я.

– Могу отвести, но… – слегка повысилтон рвач, – могу и не делать этого!

– Молодец, – одобрила я, вновьвынимая портмоне, – не растерялся!

Санитар выдернул из моих пальцев купюру.

– Ты платишь, я работаю, – спокойнопояснил он, – я не ворую и не заставляю тебя бабло отстегивать. Жаль денег– бегай по всему дому, спрашивай Ефимыча.

За дверью квартиры надрывался в плаче ребенок,мой спутник ткнул толстым пальцем в звонок, через некоторое время на лестницувыглянул совершенно лысый, еще не совсем пожилой дядька.

– Че приперся? – весьма недовольнобуркнул он. – Не звал.

– Баба тебя ищет, – ухмыльнулсясанитар. – Небось сильно ей понравился, раз башляет. Ну, разбирайтесь тутсами. Ты заплатила – я привел.

С этими словами мой провожатый развернулся иушел, теперь недовольство Ефимыча обратилось на меня.

– Че надо?

– Заработать хотите? – прямоспросила я.

– Не моя смена сегодня.

– А мы о вашей побеседуем.

– Теперь только в субботу приду, –равнодушно сообщил Ефимыч, – я отгул взял.

– В тот день вы работали.

– В который? – напрягсяЕфимыч. – Пропало чего? У меня, как в аптеке, все записано, отмечено, вкнигу занесено. За других не отвечу, а за себя ручаюсь. Небось сами потеряли!Вам же говорят: не оставляйте больным ценное, золотые кресты домой забирайте. Ато потом носитесь, жалобы пишете… Только с нами это не пройдет! Тело изотделения медсестра привозит, и я сразу пишу: труп пустой, без ювелирки. Асестра подписывает. Ступайте в отделение, где лежал ваш родственник, они небосьстырили, мы чистые. У мертвого брать грех!

– Два года назад вы готовили в последнийпуть Полину Брызгалову. Помните?

– Совсем того? – ухмыльнулсяЕфимыч. – Я каждую смену народ обряжаю, фамилии в голове не складываю, ник чему мне мертвяков помнить.

– В книге учета есть соответствующаязапись – Брызгаловой занимались вы.

– Раз указано, значит, верно. Только всея давно позабыл.

Я помахала перед носом Ефимыча купюрой.

– Не просветлеет ли в вашей голове привзгляде на бумажку?

– От гонорара не откажусь, –церемонно заявил санитар, – но я не вру, не припомню тело.

– Попробую вам помочь. За Полинойприехали двое: сестра и парень, гроб им выдали закрытым. И вот что странно –ящик оказался очень легким, словно в нем не было тела. Так куда подеваласьПолина?

Лысина Ефимыча стала пунцовой.

– Ах вот ты про что… Не хотел я ейпомогать, да она так просила, прямо извелась вся. Ничего плохого я не сделал!

– Я хорошо заплачу, если расскажетеправду, – пообещала я.

Ефимыч нахмурился.

– Пошли, сядем на подоконник, покурю.Вечно вы, бабы, дурака наваляете, а потом ложкой дерьмо хлебаете.

– В гробу лежали кирпичи? – скорейутвердительно, чем вопросительно сказала я.

Ефимыч умостился на ободранном подоконнике.

– А сколько дашь? Меньше чем за стодолларов рот не раскрою.

– Дорого просишь.

– Дешево хорошо не бывает.

– Я могу и в милицию пойти, –пригрозила я.

– И че? – зевнул Ефимыч. – Тамтебя вон попрут. Больше дела ментам нет, как с покойниками разбираться, которыеот болезни откинулись. Даже если парни жопы от стульев оторвут и ко мнеприпрутся, ничего не выйдет. Глянут в книгу, а там порядок, по часам записано:спустили из отделения, ну, допустим, в семь утра, принял санитар Буйкин. Теловыдали через два дня родственникам, все подписи. Хочешь чего вызнать – плати. Ячестный человек, получу деньги и все расскажу.

Я полезла в сумочку, где в небольшом потайномкармашке всегда держу двести долларов на всякий случай. Мало ли что можетслучиться на дороге. Похоже, в морге на Вербной служат одни «честные» люди,готовые отрабатывать гонорар.

Ефимыч любовно сложил купюру, устроил ее вкарман и неожиданно сказал:

– Ты не думай, я не пьяница какой! Внукуна хорошую школу коплю, каждую копейку в сберкассу несу и под процент кладу, нехочу, чтобы дураком вырос. Поняла?

Я кивнула.

– Значит, слушай… – повеселелрачительный дедушка.

Как-то раз к Ефимычу подошла Таисия Петровна,старшая сестра хирургического отделения. Санитар удивился, увидав ее, – надворе стояла почти ночь, женщине полагалось давно быть дома.