– Я готов к конструктивномудиалогу, – торжественно объявил Панкин, – и считаю сейчас, в деньсмерти Николая, неуместным вести разговоры о бизнесе. Выражаю соболезнованиевсем близким Пряхина.

– И вы пойдете на похороны? Принесетецветы на могилу человека, который задумал обанкротить «Стайл»?

– У людей могут быть трения, – сдостоинством произнес бизнесмен, – но смерть, в особенности такаятрагичная, всегда примиряет даже врагов. Естественно, я буду участвовать впогребальной церемонии, придут все топ-менеджеры «Стайл». Мы не всегда одобрялиметоды Николая Пряхина и конкурировали на рынке, но владелец «Мэп» вызывал унас глубочайшее уважение.

– А сейчас версия правоохранительныхорганов… – сообщил корреспондент.

Очевидно, эта съемка велась скрытой камерой,потому что качество звука и изображения оставляло желать лучшего, иинтервьюируемый, скорей всего не подозревавший об объективе, вел себя весьмараскованно. Запись воспроизводили с купюрами, заменяя гудочками особо вольные ипикантные выражения.

– Вечно вы, блин, журналисты, в дерьмеплавать любите, – забубнил толстомордый лысый дядька в милицейскойфуражке. – Ну какое на… бип-бип… убийство? Сердце подвело, инфаркт у негослучился!

– Уверены? – спросил кто-тоневидимый.

– Результатов вскрытия пока нет, –признался мент, – но посудите сами: Пряхин дома был один, гости к нему неприходили. Охранник отправился спать в одиннадцать, особняк заперт изнутри,следов взлома на замках нет, задвижки в пазах. Две собаки Пряхина, охранныедоберманы, даже не гавкнули. Да мимо этих монстров муха не пролетит! Телонайдено в кабинете, следов насилия нет, ни огнестрельных, ни ножевых ранений.Вы… бип-бип… не придумывайте… бип-бип… страшилок. Мотор Пряхина подвел, ажурналисты уже… бип-бип… погнали. Целое, блин, цунами. За каким… бип-бип…ерундите? Да он спокойно коллекцией своей занимался, новую фишку чистил. Еготак утром охрана и нашла: головой на столе, под башкой фишка, рядом полироль,пасты всякие. А вы… бип-бип…

На экране вновь возникло лицо Мошака.

– Николай Пряхин имел редкоехобби, – пояснил корреспондент, – у нас есть возможность показать вамего коллекцию.

Камера отъехала, я увидела ряды стеклянныхшкафов с полками, уставленными коробочками.

– Пряхин собирал фишки, –рассказывал корреспондент. – В мире мало людей, интересующихся этимиаксессуарами. Николай имел несколько тысяч экземпляров, среди которых былисамые простые, из обычных казино, и раритетные, сделанные из золота, платины,слоновой кости. Но собрание Пряхина не оценивается дорого. Следствие исключаетверсию ограбления, сейчас заканчивается сверка фишек с описью, но уже ясно: изособняка ничего не пропало. Слово Павлу, охраннику бизнесмена.

В углу телеэкрана нарисовалось лицо наголобритого парня.

– Ну… как бы… Николай Андреич вечеромсказал… ступай, Паша, спать. Я ему… могёт, в баню захотите, постерегу… он тутнедавно на плитке упал… я перепугался… а Николай Андреич… как бы… несогласился, как бы велел… иди, иди, телик позырь… чайку попей свободно… я фишкучистить буду… сегодня купил… раритет… давно искал… насладиться хочу… а че в нейхорошего… кусок не пойми чево… я и ушел… босс всегда прав… спорить как бы…нельзя… Никого тут не было… вору… как бы не войти… собаки залают, ониобученные… да и че ему на второй этаж переть… в столовой… эти… как их…кондебябры золотые[4] и махонькиечашечки в буфете, прям на виду… четыре штуки… за них пол-лимона евро уплачено…Во!

– Проведя собственноерасследование, – лихо подытожил репортаж Мошак, – мы можем сделатьпредварительный вывод: какой бы соблазнительной ни казалась версия о заказномубийстве, похоже, Николай Пряхин умер от сердечного приступа. Бизнес –смертельное занятие, он подрывает здоровье. А сейчас эксклюзивные кадры! Мыимеем возможность показать вам ту самую раритетную фишку, любуясь которой умерПряхин. Вот последнее, что видели его глаза!

Телевизор моргнул, я оцепенела. Во весь экрандали изображение штуки, похожей на монету. В центре кругляшка было выбито«170…годъ», последняя цифра была стертой.

– А теперь еще об одномпроисшествии… – завела дикторша.

Но я уже не слушала ее, ноги сами собойпобежали в спальню к Катюше, руки схватили шкатулку, пальцы принялисьперебирать содержимое: браслет, ключик, цепочка, монетки. Так вот что исчезло!Фишка!

Я рухнула на кровать Катюши. Что происходит?Моя подруга не помнит, откуда у них в семье оказался этот аксессуар. Вродеигроков у Романовых в роду не было, но в шкатулке хранилась фишка. Если высейчас напряжетесь, то вспомните, что и в вашем доме в какой-нибудь коробкеваляется нечто совершенно ненужное, но пережившее века.

У моего отца, например, на столе стояланепонятно откуда взявшаяся подставка для перьев – кривая загогулина на ножках сдатой «1848 годъ». Папа так и не мог внятно объяснить, как она попала к нему.Наша Юлечка обладает древним флаконом из-под духов – он мирно простоял в шкафусначала у ее бабушки, затем у мамы. Но Юля хоть способна внятно объяснить егоисторию. Вроде бы прадедушка, делая предложение прабабушке, подарил ей дорогойпарфюм, пузырек из-под которого они сохранили, помня романтическое егопоявление. Предков Юли давно нет в живых, а флакон живет теперь уже в ее семье.А у Катюши в шкатулке между двумя медными пятаками, выпущенными в началешестидесятых годов, юбилейным рублем, отчеканенным к столетию Ленина, инесколькими иностранными монетками валялась фишка.

Забыв посмотреть на часы, я схватила телефон.

– Алло, – сонно пробормоталаКатюша, – что случилось? Егоров потяжелел?

Тут только я вспомнила про разницу во времении с глубочайшим раскаянием произнесла:

– Извини, это Лампа. Разбудила тебя?

– Ерунда, – зевнула подруга и тут жеиспугалась: – Что у нас дома случилось? Дети? Собаки?

– Все живы и здоровы, – поспешилаответить я, – позвонила по глупости. Представляешь, сейчас по теликурассказывали про коллекционера фишек и показали одну. Точь-в-точь как та, что утебя в коробке. Не помнишь, что на ней изображено?

– Круглая такая, – успокоившись,ответила Катюша, – посередине выбито: тысяча семьсот и слово «годъ» ствердым знаком, последнюю цифру в дате не видно. Да ты возьми коробку, сама посмотри.

– Уже пыталась, нет там фишки.

– Нет?

– Ага.