их заключения они слышали только истории о великом лучнике Хоу И.

Отец поклонился в знак уважительного приветствия драконов.

– Да, – тихо сказал он, отвечая на вопрос, заданный только ему одному, – я вернулся.

Голос Черного дракона зазвенел у меня в голове: «Я рад, что ошибся. Я рад, что твой отец жив».

– Ваше обещание мне выполнено, ваш долг погашен сполна, – сказал отец драконам. – Не следовало использовать жемчуг. Если бы я не ослаб, то освободил бы вас, как только вы вернулись. Простите, что я доволен тем, как обстоят дела.

– Как трогательно, – усмехнулся Уганг. – Воссоединение старых друзей, вернее, старых слуг со своим хозяином.

Я сощурилась от отвращения, мысли о мести мгновенно заслонили собой горе. Один удар меча Вэньчжи положит конец проклятому существованию Уганга. Нам он живым не нужен; драконы могут помочь нам бежать от его солдат. Я встретилась взглядом с Вэньчжи. Наши мысли плыли по одной и той же темной волне, и он крепче перехватил рукоять меча. На службе в Небесной армии мы убивали и меньших чудовищ.

– Отпустите меня, – внезапно заголосил Уганг. Возможно, он наконец понял, что мы не проявим к нему милосердия. – Если причините мне вред, мои солдаты перебьют вас всех здесь сегодня.

– Драконам они не ровня, – солгала я, зная, что звери не могут убить.

К счастью, драконы не выдали меня, Черный так и вовсе разинул пасть, обнажив два ряда ужасно острых клыков.

– Мои солдаты им больше чем ровня, – заявил Уганг. – Драконы – существа воды. Их магия не может повредить моей армии.

– Они могут разорвать твоих солдат на куски, – парировала я.

– Убей меня – и моя армия обрушится на Царство бессмертных, – торжественно произнес Уганг. – Они не пощадят никого: ни вас, ни бывшего Небесного императора, ни любое живое существо в Нефритовом дворце, Небесной империи или за ее пределами.

– Как они смогут это сделать, если ты будешь мертв? – спросил мой отец.

Уганг взглянул на закатное солнце.

– Я не настолько неосторожен, чтобы приходить сюда без уверенности в своем благополучном возвращении. Мои солдаты еще не атаковали потому, что их единственная цель – защитить меня. Но если причините мне вред, станете угрожать и держать меня в плену, они набросятся на вас, как шакалы – на добычу. Если не вернусь в Нефритовый дворец до наступления темноты, первым умрет бывший император. Тысячи моих солдат примутся разорять все царство и никого не оставят в живых.

– Ты готов убить всех даже после своей смерти? – с ужасом переспросила мама. Я разделяла ее чувства.

– Какое мне дело до того, что Царство бессмертных сгинет? Помни: их жизни не в моих руках, а в твоих.

Внутри все сжалось, но я подавила страх.

– Тысячи солдат? У тебя не было столько семян.

– О, я знаю. – Его губы растянулись в широкой улыбке, и он наклонил голову в сторону принца Яньмина. – Но иногда, чтобы причинить наибольший вред, достаточно одного.

Я глубоко вздохнула, борясь с желанием ударить его. Мой разум просеивал воспоминания: ночь, когда мы сбежали из дома, семена лавра, каскадом падающие на землю…

«Он говорит правду о своей армии, – пропел Длинный дракон. – Мы почувствовали волнение в Небесной империи, присутствие большой силы, ее мощь не похожа ни на что из того, что мы знали, и впервые столкнулись с ней здесь, сегодня».

Мой желудок скрутило от картины, которую рисовал Уганг, но как мы могли отпустить его? Я взглянула на Ливея. Он все еще держал принца Яньмина, сосредоточенно наморщив лоб.

– Пустые угрозы, – холодно сказал Вэньчжи Угангу. – Даже если у тебя есть солдаты, где доказательства других твоих диких заявлений?

– А ты проверь, – нагло бросил ему вызов мерзавец. – Готов ошибиться? Думаешь, я не способен на такое?

Меч Вэньчжи вспыхнул, лезвие вонзилось в кожу Уганга, кровь окрасила металл. Солдаты выпрямились как один, повернув головы к хозяину, их глаза сияли тем же жутким светом, гуаньдао устремились в нашу сторону. Вэньчжи помрачнел и ослабил давление на лезвие. Солдаты тут же опустили оружие, хотя их пустые взгляды оставались прикованы к нему.

– Хотите попробовать еще раз, капитан? – усмехнулся Уганг.

– Чего ты хочешь? – спросила Небесная императрица.

– Дайте мне уйти с моими солдатами – и никто не пострадает. – Уганг бросил равнодушный взгляд на принца Яньмина, и мои руки сжались в кулаки. – По крайней мере, больше никто. Подумайте хорошенько, предложение щедрое и действует только до сумерек. – Он обратился к Небесной императрице: – У вас осталось немного времени, если только не хотите, чтобы ваш муж встретил безвременную кончину, а империя рухнула. Или вы втайне желаете его падения из-за того, что он причинил вам боль?

Императрица выпрямилась.

– Не все считают смерть подходящим приговором за измену.

Булькающий хрип привлек мое внимание. Я снова посмотрела на принца Яньмина, мое сердце разрывалось от ужаса.

– Прости, Синъинь, – тихо сказал Ливей, – его жизненная сила угасла. Ее ничем не восстановить.

– Он еще жив. Сделай что-нибудь, что угодно. – Я была на грани отчаяния.

– Остатки энергии еще поддерживают тело, но скоро они угаснут. – Он не договорил главное: Яньмин умрет.

Невыносимая мысль, ужасная правда. Принц Яньмин едва достиг начала жизни даже по меркам смертного. Меня охватила тоска, такая же разрушительная тщетность, которую я чувствовала, когда умерла Пин’эр. Принц Яньси обхватил щеку брата.

– Держись, маленький брат. Я отвезу тебя домой. Ты скоро поправишься. – Он тепло улыбнулся, хоть я и услышала, как дрогнул его голос.

Губы принца Яньмина изогнулись.

– Домой, к маме. – Он судорожно вздохнул. – Не давай ей сильно грустить.

Я согнулась, чувствуя себя так, будто меня ударили под дых. Малыш знал, что умирает; мы никак не могли его утешить: ни пустой ложью, ни обещаниями. Закрыв глаза, я неуверенно потянулась к своей силе. Я доверяла Ливею, но должна была попробовать. Я погрузила свое сознание в тело принца Яньмина, исследуя кровоток, теперь лишенный бессмертного сияния. Жизненная сила, спрятанная глубоко в разуме, больше не пылала, а стала темной и тусклой. Я направила на нее свою энергию, мечтая, чтобы ядро вспыхнуло, как искра на труте. Снова и снова, но моя сила не укоренялась, ускользала от него, как волны, разбивающиеся о скалу. Мое дыхание стало тяжелее, нервы напряглись от усталости. До ушей донеслись тихие всхлипы матери: как долго она плачет?

Я не могла спасти Яньмина. Никто не мог.

Я упала, желая провалиться сквозь песок, закрыть глаза и поддаться оцепенению, получить передышку от этой неумолимой агонии. И я… сдалась. Я подвела Пин’эр. Я подвела принца Яньмина. Никакая я не героиня.

Принц Яньси обнял брата, бормоча слова утешения, а отец сделал мне знак.

– Мы должны решить, что делать с Угангом.

Я вырвала свой разум из тисков печали, потому что мы все еще оставались в величайшей опасности. Горе было роскошью, которую я не могла себе позволить. Мое сердце требовало прикончить Уганга в отместку за тех, кого он забрал, но как не думать о тех, кого еще можно спасти?

– Чего тут рассуждать? Отпусти его! – прорычала Небесная императрица. – Он убьет…

– Ваше Небесное Величество, – протянул Вэньчжи со своего места, – сомневаюсь, что большинство присутствующих станут оплакивать потерю вашего мужа. В последнее время у него не так много друзей. – Он ткнул Уганга своим мечом. – Предложи нам что-нибудь другое, нечто действительно ценное, начиная с роспуска своей армии.

Руки Ливея сжались, он поднялся, но я предупреждающе дернула его за рукав. Вэньчжи умел разить противника без оружия, превращать осколок правды в клинок, выявлять слабости врага, чтобы заставить того сдаться.

Уганг рассмеялся.

– Не держи меня за дурака. Небесный принц, безусловно, тревожится о судьбе своего отца, а значит, и дочь богини Луны – тоже. – Его рот скривился в ухмылке. – Пока ты не пойдешь против ее воли.

Мое лицо вспыхнуло от его намеков, но выражение Вэньчжи осталось непроницаемым.

– Ты забываешь, на что