Было начало восьмого утра. Поднявшееся уже довольно высоко солнце, пробиваясь сквозь благоухающий полог цветущей сирени, согревало. Монотонное жужжание мух, привлеченных гниющими объедками на дне котлована, навевало дремоту. Мимо, неся на плече лопату и грабли, прошла в сторону огородов грудастая тетка в широкой юбке, выгоревшей майке без рукавов и цветастом, тоже выгоревшем платке. Где-то залаяла собака – тонко, визгливо, по-дворняжьи. Этот мирный звук лишний раз напомнил Глебу о существовании такой уважаемой в определенных кругах профессии, как кинолог. С момента аварии на шоссе прошло уже достаточно времени, чтобы местные стражи порядка успели разобраться, что к чему, и вызвать из Чернигова одного или даже нескольких представителей этой славной профессии вместе с их четвероногими друзьями. Почему бы и нет? Исчезновение двух милиционеров, трупы в придорожном кювете, опрокинутый грузовик и побег вооруженного россиянина вкупе с фантастическими показаниями Всеволода Витальевича должны были послужить для здешних сыщиков неиссякаемым источником вдохновения.

Словом, спать было некогда.

Перевернувшись на спину, Сиверов расстегнул комбинезон до пояса, съехал на спине немного ниже по склону, чтобы его нельзя было заметить с улицы, сел и стащил комбинезон с плеч. Рукава он завязал вокруг талии; теперь надписи «Спецтранс» уже не бросались в глаза, как раньше, и при беглом взгляде со стороны он мог сойти за обычного работягу. Пистолет спрятал в карман – лучшего места не нашлось, да и карманы в комбинезоне, к счастью, оказались достаточно глубокими, – а наплечную кобуру, обернув ремнями, зашвырнул в кусты на дне котлована. Следом отправилась и приметная форменная кепка.

Теперь Глеб уже жалел, что так долго просидел в этой яме. Зато сейчас, через несколько часов после стычки на шоссе, ищейки почти наверняка немного успокоились, и то, что поначалу выглядело как погоня по горячим следам, теперь превратилось в обычную, рутинную работу. Не найдя его сразу, местные силовики могли предположить, что он давно покинул оцепленный район; резвость, с которой Глеб от них оторвался в самом начале, должна была навести их на эту мысль. Конечно, они сделают все, чтобы его отыскать, но уходить из милицейских силков агент по кличке Слепой, слава богу, умел.

Он покинул уютное убежище под кустом сирени, в последний раз незаметно огляделся по сторонам и подошел к машине. Тихая улочка была пустынна, лишь справа, среди зелени огородов, шевелились цветные пятна, обозначавшие согбенные спины любителей земледелия. Наудачу подергав дверную ручку, Глеб с некоторым удивлением обнаружил, что машина не заперта. «Гран мерси», – пробормотал он, адресуясь к неизвестному владельцу зеленого механического дива, и непринужденно уселся за руль.

Изнутри машина выглядела ничуть не лучше, чем снаружи. В разогретом, как духовка, салоне пахло какой-то дрянью, на резиновом коврике под ногами было полно песка, мелких камешков и сухих травинок. На треснувшей пластмассовой «торпеде» ровным слоем лежала рыжая пыль. Глебу пришло в голову, что бак может оказаться пустым, но это можно было проверить только одним способом: попытавшись завести мотор.

Он подался вперед, нащупывая под панелью провода зажигания. В то же время Глеб взглянул вверх и уперся в уголок какой-то картонки, торчавший из-за солнцезащитного козырька над местом водителя. Оставив в покое провода, Сиверов поднял руку и опустил козырек. Оттуда, к его немалому удивлению, выпали не только техпаспорт и даже сертификат о прохождении технического осмотра, но и ключи на брелоке с изображением фирменного значка «ВАЗа».

«Недурно, – подумал Глеб, левой рукой вставляя ключ в замок зажигания, а правой поднося поближе к глазам захватанный грязными пальцами техпаспорт. Машина была зарегистрирована на имя какого-то Григория Данченко, жителя Днепропетровска. – Все не могло бы сложиться удачнее, даже если бы машину подогнали сюда по моей просьбе. Чудеса, да и только!»

Двигатель «семерки» ожил с видимой неохотой и сразу же заревел так, словно нарочно пытался привлечь к себе побольше внимания. Состояние глушителя явно было далеко от идеального, зато бензина оказалось почти половина бака. Хрустя мелким мусором и сухими ветками, машина покинула заросшую бурьяном обочину и, тарахтя, как пустое ведро, покатилась вдоль улицы.

Проехав метров двести, Глеб спохватился и нажал на тормоз. Ощупав обвязанный вокруг пояса комбинезон, он отыскал характерное уплотнение прямоугольной формы и надорвал слабо зашитый шов. Когда генерал Потапчук предложил ему взять с собой украинский паспорт и украинское же водительское удостоверение, Слепой подумал, что Федор Филиппович перестраховывается, однако спорить не стал. Теперь выяснялось, что генерал будто в воду глядел. Впрочем, кто его знает? Может, и глядел…

Сунув за козырек паспорт и права вместе с документами на машину, он снова включил передачу. На окраине города его остановили и проверили документы. Глеб во время этой процедуры слегка напрягся, но все прошло гладко. У милиционеров, конечно, имелось описание сбежавшего преступника, но под это описание, к счастью, отлично подходило никак не меньше трети взрослого мужского населения Украины. К тому же никто не мог ожидать, что выпрыгнувший на ходу из машины и давший стрекача через поле русский дальнобойщик окажется настолько предусмотрительным, что заранее обзаведется самыми настоящими украинскими документами.

Получая назад свои права, Глеб поинтересовался у инспектора, где здесь можно искупаться. Мент, у которого лицо так и лоснилось от пота, а по рубашке из-под бронежилета расползались предательские темные пятна, отнесся к такому вопросу с полным пониманием и подробно объяснил ему, как добраться до пригородного пляжа на реке Остер. Поблагодарив, Сиверов отправился прямиком туда.

Так называемый пляж представлял собой вытоптанный ногами и колесами плоский травянистый бережок, на котором, несмотря на ранний час, уже стояли три машины и дымился, вяло пожирая сырые ивовые ветки, небольшой костерок. Река весело блестела на солнце неширокой полоской воды, противоположный берег зарос камышом и ивами. Возле самой кромки берега стояла белая «таврия»; хозяин, загорелый жилистый дядька с блестящей лысиной и круглым, заросшим седым волосом, пивным животом, поливал своего железного коня из пластмассового ведерка и тер щеткой, позволяя грязной воде беспрепятственно стекать на землю, а оттуда обратно в реку. На нем были цветастые семейные трусы, да и вообще пляжная мода здесь, как сразу заметил Глеб, отличалась большой демократичностью. Это было очень кстати, поскольку его собственные плавки остались в сумке, которую в данный момент скорее всего уже не в первый и далеко не в последний раз тщательно осматривали черниговские менты.

Возле костерка было расстелено большое покрывало, исполнявшее роль не столько лежбища, сколько скатерти-самобранки. Основная