– Но я должна организовать завтрашний обед.

– Что ж, тогда побудем вместе как-нибудь в другой раз.

Он не упрашивал, он просил. Слушая старшего брата, Тэддипочувствовал, как у него внутри что-то начало болеть. Он со всей отчетливостьюпонял, что именно делает его мать. Точно так же, как она умудрилась не ездить впорт, сейчас она вновь уклонялась от общения с ними. «Что же, черт подери, онаделает?!» – подумал он. У Тэдди возникло неприятное предчувствие, что скородолжно случиться нечто такое, о чем всем им придется сильно сожалеть.

– Сделаю все возможное, дорогой. – В голосе материзвучала непреклонность. – Ты уже виделся с отцом?

– Нет еще.

Брэду также пришло в голову, что никто, кроме Тэдди, непотрудился приехать в порт, поздравить его с возвращением домой и познакомитьсяс Сириной, и понемногу он начал сожалеть, что вообще завернул домой по дороге вСан-Франциско. Они вполне могли бы отправиться в Рим, попрощаться с родными дляСирины местами или же пару недель покататься по Европе, прежде чем отправитьсядомой в Сан-Франциско, а в Нью-Йорке просто пересесть на другой рейс.

«Но может быть, следует дать им еще один шанс?» – подумалБрэд. Сейчас для семьи очень трудное время, и он не мог рассчитывать, что онипобросают свои срочные дела только ради него. Но он заботился не о себе – оСирине. Он уже заметил нечто тревожное, мелькнувшее в ее глазах.

– Ты отобедаешь с нами сегодня вечером, Брэд, не такли? – Мать пристально посмотрела на него, словно он единственный, кого онавключила в свое приглашение.

– Да. – Он, в свою очередь, пристально посмотрелна нее. – Мы оба будем. Кстати, в какой комнате тебе хотелось бы, чтобы мыостановились?

Лишь на мгновение мать разволновалась. Он вынуждал еезаняться Сириной, этим же в данный момент ей хотелось заниматься меньше всего.Однако она понимала, что по крайней мере сейчас этого не избежать.

– Полагаю, голубая комната будет в самый раз. Как долготы собираешься погостить, дорогой? – Она смотрела исключительно на сына ини разу не посмотрела на Сирину.

– Две недели, до нашего отъезда в Сан-Франциско.

– Чудесно… Мне нужно позаботиться кое о каких деталях,дорогой. Увидимся с тобой немного позже. – А затем, неожиданноповернувшись к Сирине, посмотрела на нее и, тщательно подбирая слова, сказала:– Нам нужно поговорить наедине. Мне кажется, было бы неплохо, если бы ты моглаприйти в мой будуар за полчаса до обеда.

Сирина сразу же кивнула, а Брэд удивился. «Может быть, вконце концов, старушка решила сделать над собой усилие, – решил он, –по-видимому, я был несправедлив к ней»

– Я покажу, где это, мама.

Брэд выглядел довольным, но глаза Тэдди наполнились ужасом.Спустя несколько минут мать ушла. Тэдди вдруг ни с того ни с сегозабеспокоился. Брэд подшучивал над ним по этому поводу, а Сирина, глубоковздохнув, опустилась на диван, не сводя глаз с обоих братьев.

– Почему, как вы думаете, она хочет поговорить со мнойнаедине? – Сирина выглядела взволнованной, и Брэд улыбнулся:

– Просто ей хочется получше узнать тебя. Не позволяй ейзапугать себя, любимая. Нам нечего скрывать.

– Стоит ли мне рассказать ей про ребенка?

– Почему бы и нет?

Брэд с гордостью посмотрел на нее, и они обменялисьулыбками, однако тут быстро вмешался Тэдди:

– Нет, не нужно.

Они сразу же повернулись к нему, пораженные его словами, ион покраснел.

– Господи, это еще почему?

Брэд встревожился. Он провел дома всего лишь несколькочасов, но уже чувствовал себя издерганным семейными делами. Все те же заговоры,интриги, напряженность в отношениях и оскорбления. Мать постоянно держала всехна грани срыва, ему опять стало не по себе от того, что он становитсядействующим лицом этого спектакля.

– Почему Сирина не должна говорить ей об этом?

– Почему бы вам не сказать об этом вместе?

– Какая разница?

– Не знаю. Но она может сказать что-нибудь такое, чтосильно расстроит Сирину.

Брэд на мгновение задумался, затем кивнул:

– Отлично. Во всяком случае, – он пристальнопосмотрел на жену, – не позволяй старухе помыкать тобой, любимая. Простобудь собой, и она не сможет противиться тебе. – Он склонился, обнял ее заплечи и ощутил, как она дрожит. – Ты ведь не боишься ее, нет?

Сирина, немного помолчав, покачала головой:

– Думаю, что да. Она поразительная и очень сильнаяженщина.

Маргарет Фуллертон оказалась гораздо красивее, нежелиполагала Сирина, и намного жестче. Сирине не приходилось встречать такихженщин. Бабушка тоже была сильной женщиной, но в другом смысле. От нее исходиласпокойная сила и решительность. Маргарет Фуллертон источала нечто совершенноиное. Каждый мгновенно чувствовал, что она не преминет воспользоваться силой,чтобы получить желаемое, и может даже прибегнуть к способам, которые обычноотносят к категории отвратительных. В ней угадывалось нечто такое, скрывавшеесяв глубине, отчего казалось, что Маргарет Фуллертон была холодна как лед итверда как гвоздь.

– Совершенно нечего бояться, Сирина, – тихопроговорил Брэд, помогая ей подняться с кушетки и намереваясь проводить вголубую комнату, где, как сказала мать, им предстояло остановиться. Следуя заними по пятам наверх, Тэдди молил Бога, чтобы его брат оказался прав.

Так получилось, что, когда пришло время встречи, назначеннойего матерью, Брэд находился в ванной. Поэтому мажордом проводил Сирину вниз полестнице в холл, стены которого покрывали чудесные картины: три крошечных Коро,небольшой Сезан, Писарро, два наброска Ренуара, Каззат. Картины красовались в великолепныхрамах и висели, словно в картинной галерее, освещенные великолепным светом; ониизумительно смотрелись на фоне стен, отделанных черным бархатом. На полу лежалтолстый ковер кофейного цвета, резко контрастировавший с мраморными полами, ккоторым Сирина привыкла в Риме, Венеции и в Париже. Мягкость ковра под ногами вапартаментах Фуллертонов создавала впечатление, будто она шла по облаку.Повсюду стояла великолепная и неброская мебель, много вещей в стиле королевыАнны, чиппендейл, несколько предметов в стиле Людовика XV, все выполнено изценных пород дерева в приглушенных тонах. Нигде не было видно позолоты,характерной для стиля Людовика XV или же подверженного греческому влиянию стиляЛюдовика XVI. Апартаменты Фуллертонов были обставлены с большим вкусом иотличались обилием великолепных вещей, но ничто при этом не казалось вычурным ипоказным. В цветах, избранных Маргарет для своего дома, превалировали цветанекрашеной шерсти, теплые коричневые тона, оттенки цвета слоновой кости, тотам, то здесь встречались сочные зеленые или успокаивающие глаз голубые краски.Полностью отсутствовали персиковые, рубиновые и бриллиантово-зеленые цвета. Всевыглядело совершенно иначе, совсем не так, как красоты ренессансного декорадворцов, которые Сирине нравились гораздо больше. Однако и тут присутствовалаопределенная теплота. Все казалось таким же элегантным и сдержанным, как самаМаргарет Фуллертон.