– Думаю, понемногу на то и на другое.

– Не удивляйся. За эти годы могло стать толькохуже. – Говоря это, Тэдди бросил взгляд на Грега и Пэтти. – Онасказала тебе хоть слово?

– Только «спасибо», когда я поздравил их сГрегом, – ответил Брэд и добавил, насупив брови: – Она ни словом необмолвилась с Сириной за все время обеда, и то же самое сделала мать.

– Я не ожидал другого от Пэтти, но мать… – ЛицоТэдди выражало озабоченность. Он прикоснулся к руке брата. – Брэд, сСириной что-то случилось на обеде. Не знаю, может быть, ей просто стало плохоиз-за ребенка, но вела она себя ужасно тихо.

– Думаешь, из-за матери?

– Тебе следовало бы расспросить ее. Ты виделся с нейпосле ее разговора с матерью перед обедом?

– Нет. Я не видел ее, пока все не собрались за столом.

Тэдди задумчиво кивнул, в его глазах светилась тревога.

– Не скажу, что мне это нравится.

Но Брэд усмехнулся, посмотрев на младшего брата:

– Брось, старина, ты волнуешься больше всех нас, вместевзятых. Почему бы тебе не выпить и не расслабиться?

– Как Грег? – Тэдди пристально и с тревогойпосмотрел на Брэда.

– Сколько времени он уже выкидывает этот номер?

– Наверное, года этак два или три, – произнесТэдди едва слышно.

Брэд оторопел:

– Шутишь?

– Нет. Он начал пить, когда пошел в армию. Отец сказал– от скуки, мать говорит, что ему нужна более динамичная работа, может быть,что-то вроде политики. А Пэтти толкает его идти работать на ее отца.

Брэд расстроился, а затем, заметив брошенный на него взгляджены, забыл обо всем, что говорил ему брат.

– Вернусь через минуту, Тэд. Хочу убедиться, что сСириной все в порядке.

Спустя мгновение он встал позади нее и, нагнувшись к самомууху, спросил:

– Ты нормально себя чувствуешь?

– Отлично.

Но то была не обычная сияющая улыбка, от которой у негоперехватывало дыхание. Сегодня в ней чувствовалось что-то скрытое, напряженное,и он понял, что брат прав. С Сириной явно что-то случилось.

– Просто я устала.

Она знала, что он не поверит, но что еще ей было сказатьему? Правду? Она дала себе клятву, что никогда не сделает этого. Сиринехотелось забыть все: и то, что ей сказала эта женщина, и то, чтопоказала, – и чек, и документ, и злобные слова, и обвинения. На какой-томиг, выходя из будуара, она почувствовала себя нищенкой уже от одних толькообвинений. Теперь ей хотелось забыть об этом и оставить все в прошлом.

– Хочешь подняться наверх? – прошептал Брэд,продолжая беспокойно хмурить брови.

– Как только ты будешь готов, – прошептала она вответ. По правде говоря, вечер получился очень утомительный. Мистер Фуллертоноказался точно таким, каким его описал Брэд. Слабым человеком без хребта.Сирина не могла смотреть на мать Брэда, ей была неприятна Пэтти, которая весьвечер кривлялась и флиртовала. Она опасалась, что та закатит сцену и бросит ейв лицо обвинения, которые бросила тогда с балкона в Риме. Грега увело впатетику. Он уже изрядно набрался до первого блюда. Брэд сидел слишком далеко,чтобы помочь, и один лишь Тэдди помогал ей перетерпеть все это. Сирине пришлосьпризнать, что она чувствовала себя опустошенной, и на какой-то миг, сидя вкресле в библиотеке, глядя через окно поверх деревьев, она почувствовала себятак, словно вот-вот рухнет в обморок или разревется. За последние три часа ейдовелось испытать слишком много потрясений…

– Я забираю тебя наверх.

Брэд тоже видел это. Тэдди, стоявший достаточно близко ислышавший слова Брэда, одобрительно кивнул:

– Она здорово устала.

Брэд кивнул и предложил Сирине руку, которую она приняла сблагодарным взглядом. Брэд принес извинения остальным присутствовавшим, имгновение спустя они уже были на лестнице и наконец-то в своей комнате. КогдаБрэд закрыл дверь. Сирина рухнула на кровать и разразилась слезами.

– Девочка… крошка… Сирина… дорогая… что случилось?

Он ничего не понимал, просто стоял и смотрел на нее.Потребовалось немало времени, прежде чем он осознал происходящее и бросился к ней,прилег рядом на кровать, нежно обнял и принялся поглаживать волосы.

– Сирина… дорогая… скажи мне. В чем дело? Кто тебяобидел?

Но она решила ничего не говорить ему. Она только лежала и,всхлипывая, качала головой, продолжая утверждать, что эти слезы лишь следствиебеременности и усталости.

– Что ж, в таком случае, – сказал Брэд, когда онаперестала плакать и вытерла глаза, – завтра ты останешься в постели.

– Не говори глупости. Высплюсь, отдохну, и все будет впорядке.

– Чепуха. Если придется, вызову врача.

– Зачем? Я чувствую себя отлично.

Перспектива застрять в доме его матери еще сильнеерасстроила Сирину. Что, если Маргарет поднимется наверх и придумает ещечто-нибудь или пристанет к ней с какой-нибудь очередной бумагой? Однако этоказалось маловероятным. Сирина сомневалась, что Маргарет сможет что-нибудьсделать теперь, когда у них будет ребенок.

– Я не хочу валяться в кровати, Брэд.

– Мы обсудим это утром.

В эту ночь он крепко сжимал ее в объятиях, а она несколько разплакала во сне, так что к утру он не на шутку обеспокоился.

– Никаких дискуссий. Настаиваю, чтобы ты полежала впостели. У нас сегодня званый обед. Тебе нужно как следует отдохнуть, набратьсясил.

Эмоциональных, но не физических… В этом он был прав. Но перспективаостаться в постели все еще угнетала Сирину.

– Я вернусь домой сразу же после портного и составлютебе компанию.

– Обещаешь? – Сидя на кровати в солнечной комнате,она напоминала красивое дитя.

– Даю слово.

Брэд поцеловал ее перед уходом, и она примерно полчасалежала с закрытыми глазами, позволяя мыслям плыть в произвольном направлении.Вспоминая их прогулки по римским садам, памятники в Париже, день свадьбы, онатак увлеклась приятными воспоминаниями, что не сразу услышала стук в дверь,раздавшийся незадолго до ленча.

– Да?

Сирина подумала, что это Тэдди, и, когда дверь открылась,уже собиралась встретить его теплой улыбкой. Но эта улыбка мгновенно погасла,когда она увидела Маргарет Фуллертон. На ней было очень простое платье изчерного шелка, в котором она казалась еще более зловещей.

– Можно войти?

– Конечно.

Сирина быстро выбралась из кровати и накинула на себяшелковый халат, который Брэд купил ей в Париже. Маргарет ждала, пока онаоденется. Сирина догадывалась, что свекровь вряд ли пришла справиться о еесамочувствии. Она ощущала, как гулко колотится сердце. Сирина указала на дваудобных кресла в дальнем конце комнаты.