Девятнадцать, обучение по продажам в другом городе. Все отмечают успешный первый день, а у меня нет на это денег, и я вымученно улыбаюсь, сообщая, что не пью…

От всего этого навалилась апатия и такая дикая тоска, что захотелось просто лечь и прямо тут умереть. Руки задеревенели, глаза начали слипаться, тело сковало холодом. В голове крутилась одна мысль — если сейчас я усну, то больше не проснусь. Да и зачем просыпаться, когда вся моя жизнь лишь череда огорчений? А во сне хорошо — там нет ни боли, ни тоски, ни тревог…

Нет!

Хватит!

Родители работали, чтобы обеспечить меня. Мальчик был дураком, а мама просто переволновалась, потому что тогда я опоздала на три часа, и она искала меня по всем моргам. Среди одноклассников я нашла друзей, а тот парень потом, когда мы уже после выпуска встретились, звал меня на свидание…

И умирать мне рано — я еще не успела звезды зажечь и Асмодею рога открутить!

Какая-то Тьма меня так просто сломать не сможет.

Тряхнув головой, превозмогая боль я поднялась на ноги. Тьма вокруг медленно расступалась, а от моего тела словно шел свет. Тусклый, но достаточный, чтобы разогнать мрак.

Сейчас я по-прежнему находилась возле входа в пещеру и все мои чувства вопили — если Асмодей еще жив, то он там.

Что ж, значит и мне туда надо.

Сделав шаг, я ступила под каменный свод, двинувшись внутрь. Вскоре мрак сгустился снова, и теперь даже мерцающий свет от моего тела не мог его разогнать, но и галлюцинаций больше не было.

Я будто попала в открытый космос — мне не было видно ни стен пещеры, ни свода, ни даже пола.

— Асмодей, — проговорила несмело, наконец остановившись. — Клянусь, если ты здесь, скотина рогатая, то я тебя придушу…

Где-то неподалеку раздался бьющий по ушам ржавым железом смех.

— А ты забавная, смертная, — донесся до меня чужой голос.

Примерно так озвучивали демонов в ужастиках — колеблющийся тон, переходящий то в гортанное рычание, то в раздирающий душу скрежет.

— А ты стремная, Тьма, — ответила, сделав шаг вперед и снова позвала: — Асмодей, собирайся. Пора отсюда сваливать. Надевай колготки, расправляй крылья, подбирай хвост…

— Он никуда не пойдет. Теперь он мой, — ответила Тьма.

Секунда, и вокруг стало светлее. Точнее, нет, света не было — краски оставались тусклыми, словно при ночной съемке, но теперь я смогла увидеть большой подземный зал. Массивные стены уходили далеко ввысь, теряясь во мраке. Крупные, склизкие от влажности камни покрывали пол, сверкая кинжально острыми гранями.

— Это мы еще посмотрим, — фыркнула, скрестив руки на груди.

На противоположной (от меня) стороне этого зала камни образовывали подобие трона, что напомнил мне один известный сериал — из его спинки и подлокотников, будто мечи, торчали черные кристаллы.

Впрочем, создание, восседавшее там, это нисколько не смущало.

Тьма была… ну да, как тот самый киношный демон — черные глаза, черные волосы и лицо, что рябило, постоянно меняясь, приобретая то черты старухи, то молодой девушки, а то еще ни пойми кого. Вместо платья у нее был непроглядный клубящийся мрак, а рядом с троном, на коленях, сидел Асмодей.

Пустой взгляд, черные глаза, жесткая холодная усмешка — он походил на мальчика из сказки. Только ледяных кубиков у него не было, а если бы и были, то вместо слова «вечность», он бы пытался сложить слово «смерть».

— У тебя нет ни магии, ни сил, — снова захохотала Тьма. — Теперь ты просто душа, которую я могу обратить в прах. Я разорвала ритуал, вы не связаны. Он тебя не слышит. Ты для него никто.

— Это мы еще посмотрим, — произнесла, скривившись.

Отчего-то мне показалось, что Тьма лжет. Пусть я и была сейчас всего лишь смертной, но погубить меня не в ее силах. Соблазнить, извратить, сломать — да. Но не уничтожить.

Тьма махнула рукой, нахмурилась, а после усмехнулась, что на ее меняющемся лице выглядело жутко, и проговорила:

— Знаешь, что? Пожалуй, будет забавным, если тебя убьет тот, кого ты пришла спасать. Асмодей, за дело.

Властелин поднялся с места. Двигался он, словно под гипнозом — немного скованно, но тем не менее, быстро.

Уже спустя пару мгновений он преодолел разделявшее нас расстояние, занес руку, с появившимся в ней черным клинком. Магией Асмодей пользоваться не спешил.

Каким-то чудом я смогла увернуться, но тут же запуталась в подоле платья и рухнула на камни. Перекатилась, услышав, как совсем рядом чиркнула сталь, быстро поднялась на ноги. Властелин снова замахнулся, но я схватила лезвие руками, остановив его.

Закапала кровь, в темноте казавшаяся совсем черной.

— Асмодей, борись! Ты ведь сам говорил, что не можешь меня убить! — воскликнула, глядя в пустые глаза велиара, затянутые мраком. — Ты сильнее ее власти!

Асмодей моргнул, тряхнул головой, а после, резко развернувшись, запустил клинок в Тьму.

— Не-е-ет! — закричала та, рассыпаясь прахом.

И что, все? Вот так просто?

— У нас получилось? — спросила, с недоверием оглядываясь по сторонам.

В пещере быстро светлело, вокруг посыпались камни — первым развалился трон, а следом начал рушиться и свод.

— Нужно уходить, — подхватив меня на руки, Асмодей расправил крылья, покидая гиблое место.

Едва мы оказались снаружи пещеры, как вход в нее засыпало. Сейчас о том месте, где обитала Тьма, больше ничего не напоминало.

Властелин осторожно опустил меня на землю, взял за руки и произнес:

— У нас получилось! Теперь мы сможем править миром вместе!

— Чего? — произнесла, вырывая саднящие ладони из его пальцев. — Ты совсем сдурел? Нам надо выбираться, чтобы зажечь звезды! Какой мир?

— Почему нет? Я хочу подарить его тебе, а ты не можешь пойти против моей воли, ведь мы связаны ритуалом…

— Тьма оборвала эту связь!

— Тьма лишь скрыла ее. Посмотри, — осторожно взяв меня за подбородок, он развернул мою голову.

Действительно, из спины снова росли три пары крыльев, да и раны на ладонях уже затянулись, но от всего этого происходящее стало казаться каким-то абсурдом. Слишком легко мы одолели Тьму. И Асмодей… неужели он ничего не понял? Неужели настолько упрям?

— Соглашайся, — прошептал властелин, обжигая шею своим дыханием. — У тебя ведь все равно нет выбора, так оставь муки совести слабым…

— У меня есть выбор. Может я не могу пойти против тебя, но зато могу остаться здесь, в Грани. А ты правь миром в одиночестве, если это так тебе нужно, — возразила, чувствуя странное оцепенение.

Голова закружилась, мысли начали путаться.

— Зачем тебе мучить себя? Я оставлю твоих подруг в живых, если ты пойдешь со мной… Будете жить в моем замке, вместе с Джоном. Он ведь скучает по тебе, а если останешься, то больше никогда его не увидишь.