если я скажу, что на пепельнице обнаружены твои отпечатки пальцев?

– Я еще вчера во время задержания сказал, что курил в квартире Мигунова, когда бывал у него. Эту пепельницу я сто раз держал в руках. Разумеется, на ней будут мои отпечатки.

– Так и запишем: вину не признает, – заключил Звягин.

– Так и запишите, – согласился Эдик. – Ничего, я подожду, пока вы не найдете настоящего убийцу. Время есть. Каша здесь вкусная.

Другой на месте Звягина схватился бы за дырокол, чтобы проломить им башку этого выродка. Но за все время работы в следственном отделе он научился полностью отгораживаться от эмоций, которые могли нахлынуть в любой момент.

– Личным переживаниям не место в нашем деле, – учили его, еще худого и молодого курсанта, наставники из Школы милиции. – Твое дело найти и обезвредить, а эмоции всегда можно после водкой залить.

Принцип был верным и работал безотказно. А потом появилась в жизни Звягина историк-консультант с красивым шелестящим именем Наташа и его как-то незаметно зацепило все, что она делала: как говорила, смеялась, двигалась, что-то объясняла ему, как маленькому, хмурилась или покорно ждала в сторонке, пока ее пустят на место преступления.

Глядя на Эдика, майор Звягин все еще боялся признаться себе в том, что он действительно арестовал человека, не являющегося убийцей. Да, на самом деле он мстил Наташе. За что? Да за то, что, сама о том не подозревая, дала майору надежду на то, что когда-нибудь, возможно…

Кашлянув, Звягин пошевелил плечами и вновь уставился на Эдика.

– Кто мог убить Мигунова, если не ты? – в лоб спросил он. – Есть какие-то соображения?

Эдик покачал головой.

– Понятно, – подытожил Звягин.

– Ничего вам не понятно, – вдруг улыбнулся Эдик. – Я так или иначе выйду отсюда. Вы еще извиняться передо мной будете.

Оставшаяся часть допроса заняла всего несколько минут и ни к чему существенному не привела.

Звягин едва дождался момента, когда Эдика можно было отправлять обратно в камеру.

Когда его увели, Звягин вспомнил один случай. В краже обвинили совсем не того, кто на самом деле планомерно выносил деньги из соседской квартиры. Все улики были против невиновного, а преступник имел надежное алиби. Дело вел не Звягин, а его коллега, не обладающий гибкостью мышления, но любивший пофорсить перед коллегами своим умением быстро раскалывать запутанные уголовные преступления. Слава богу, заболел, и дело передали Звягину. На всю жизнь он запомнил слезы в глазах дворника, которому жена уже сушила сухари и не надеялась на справедливость.

Звягин снял трубку стационарного телефона и позвонил в соседний кабинет, где сидели оперуполномоченные уголовного розыска.

– Привет, народ. Кто из вас сейчас свободен? Надо съездить по адресу и еще раз отработать жилой сектор. Да, туда, где старика в ванной замочили. Да знаю я, что вы уже там были, но надо еще раз. Мало ли бывает, что сейчас никого не видят, а потом вспомнят, что на самом деле видели гораздо больше. Отставить разговоры. Ну, кого из вас у начальства отпрашивать?

Сначала Илья заехал за Наташей на машине, а потом, уже по пути, они подобрали Катю возле ее дома. Она ожидала их не одна, а в компании с Денисом, который вышел проводить свою девушку на сомнительное мероприятие.

Наташа, увидев его костыли и загипсованную ногу, даже вышла из машины.

– Мне так жаль, что ты не сможешь поехать с нами, – призналась она.

– Да ничего, скучать не буду. Пока Катюхи не будет, загуляю с какой-нибудь стриптизершей, – с серьезным лицом ответил на это Денис. – Ты, Кать, предупреди перед возвращением, чтобы мы с ней успели в доме прибраться.

– Сейчас умру от смеха, – с таким же каменным выражением лица ответила Катя.

– Иди уже, – разрешил Денис и повернулся к Наташе: – Верните мне ее в целости и сохранности, если получится.

Наташу пообещали вернуть.

Катя села в машину и отвернулась к окну. Не могла же она сказать, что ехать сначала никуда не хотела, но именно Денис уговорил ее «проветриться, а потом домой» и сменить обстановку, поэтому она еще не поняла, что чувствует на самом деле. То ли он устал от нее, то ли она от него.

В Архангельск выехали ранним утром и к ночи уже были на месте. Наташа забронировала один двухместный номер для себя и Кати и рядом одноместный для Ильи. Несмотря на уговоры остальных, проживание оплачивала Наташа, делая упор на то, что она, по сути, и заварила кашу с расследованием. Но Кате и Илье было разрешено оплатить ужин, что они и сделали, дружно и поровну скинувшись.

В Холмогоры отправились на следующее утро, четко к одиннадцати часам, а все потому, что Артур снова помог. Он попросил своего приятеля встретить гостей из Москвы и показать им все, что они захотят увидеть, а также рассказать все, о чем спросят.

Пожилой мужчина невысокого роста, с лохматой седой головой встретил их неподалеку от автовокзала и представился Львом Леонидовичем.

Катя, не слишком легко сходившаяся с людьми, на удивление быстро прониклась симпатией к учителю истории. По мере общения с ним не только она заметила, что он по жизни пребывал в искреннем восторге от всего и сразу, перескакивая с темы на тему. И это не утомляло, а забавляло и вызывало смех не только у Кати. Он то расспрашивал их об отеле и даже похвалил Наташин выбор, то принимался с восхищением описывать местную природу, то вдруг перескочил на то, что случилось с ним утром, когда он опрокинул сахарницу на спину своей собаки. Также Лев Леонидович не скупился на комплименты Илье и Кате, ведь сейчас молодые не очень интересуются историей, а вот вы, значит, не такие.

Наташу он всю дорогу бережно поддерживал под локоток, но иногда сбивался с шага, и тогда уже Наташа брала его под руку.

После небольшой прогулки Лев Леонидович увлек их в сторону набережной, откуда открывался вид на низовье Северной Двины, в водах которой купалось синее небо.

Катя тут же сделала несколько фотографий и отправила их Денису. Он тут же прочитал сообщение и написал, что в квартире и на костылях ему все равно лучше.

Прочитав ответ, Катя поняла, что груз на душе, оставшийся после их расставания, исчез окончательно.

– Отдохнем? – весело предложил Лев Леонидович. – А то здесь рядом есть милое местечко.

Он говорил о кафе с верандой, где, сидя за столиком, можно было смотреть на воду или на сосны на другом берегу, или на то же небо.

Лев Леонидович купил себе чай, а остальные захотели кофе. Есть никому