кожи и застонал сквозь зубы:

– Фарда-ана…

Обжигающая, как северный огонь. Колючая, как метель. И в то же время ранимая и нежная. Только все это ей пришлось спрятать под оболочкой из льда, чтобы никто не смог ее обидеть. Поэтому нельзя… нельзя… Я ведь сам говорил ей о свободе воли.

И все же припал губами к чувствительной ароматной коже за ухом. Я чувствовал себя последним из грешников. Но этот грех был сладким, как…

Как виноград.

Эти мысли так измотали, что я не заметил, как провалился в тревожный сон. А когда проснулся, увидел прямо перед собой лицо северянки. Ночью она перевернулась и теперь сладко спала, сложив на груди руки, будто пытаясь защититься. Наклонившись к ней, я невесомо коснулся губами губ.

Веки Фарди дрогнули, и она открыла глаза. Теплая, близкая, разнеженная ото сна поймала мой жаждущий взгляд. Оставалось всего несколько мгновений, прежде чем между нами снова вклинится суровая явь.

Фардана

Все, что происходило ночью, казалось странным сном. Но теперь, лежа с южанином в обнимку, чувствуя, как переплелись наши ноги, я поняла – все было взаправду.

Меня снова одолел приступ, и Фрид опять помог мне его прогнать. Во сне прикосновение его магии казалось очень приятным – будто мягкие руки качали, расслабляя и погружая в теплую негу. Все это рождало в теле странные ощущения.

Он был так близко…

Непозволительно близко и одновременно далеко. Смотрел из-под полуопущенных ресниц. Я чувствовала, как тяжело и часто вздымается его грудь, как напрягаются плечи.

Мы оба молчали. Оба ждали чего-то.

Вдруг я с сожалением поняла – если бы это был сон, я могла бы, пожалуй, поцеловать его. Из любопытства и желания проверить, узнать, что почувствую на этот раз. И отдать то, что так неосмотрительно пообещала.

– Как спалось? – спросил он хриплым голосом, и я подалась назад.

Никто и никогда не касался меня так. Никто и никогда не вызывал таких противоречивых эмоций.

Я отвернулась, пряча зардевшееся лицо за завесой волос. Где только гордость прохлаждается? Уснула до весны? И ведь самым смешным будет, если окажется, что эти искры, это безумное притяжение не из-за брачной метки или дуальности. Что делать тогда?

Это страшит, но больше всего не хочется быть одурманенной магией. Сбросить однажды пелену наваждения и понять, что все эти чувства, весь этот огонь подделка, будет горько.

Эх, южанин. И свалился же на мою голову.

– Нормально спалось. Спасибо за помощь. Правда, я очень тебе благодарна.

Фрид отбросил плащ и сел.

– Так не должно продолжаться. Надо избавиться от этого раз и навсегда.

– Обязательно. Но не сейчас, – я принялась заплетать волосы в косу. У висков они были влажными – всю ночь нас грел магический огонь, даже не хотелось высовывать нос на улицу, в холод и снег. – Лучше давай торопиться. Светлый день убывает все быстрей, мы и так идем слишком медленно. Было бы замечательно попасть в Ольхерм до Темной Ночи, а там я бы села на корабль и добралась до Хеды…

Фрид поднялся рывком. Бросив в мою сторону свирепый взгляд, погасил огонь и вышел из пещеры.

– Что?

Вопрос отразился от темных стен и повис в воздухе. Застонав, я прижалась лбом к холодному камню.

Вот уж точно свалился, как снег на голову!

Вскоре пошли совершенно незнакомые земли – я не помнила их даже на карте. Оставалось полагаться лишь на звезды – созвездие Рыбы указывало хвостом в сторону Ольхерма. Ноги гудели от долгого перехода, все сплошь было усыпано камнями. Они коварно прятались под снегом и вынуждали замедлять шаг.

Слава богам, приступов пока не было. Мы с Фридом один раз повторяли тренировочный поединок, который я позорно проиграла, а в остальном пыталась держаться от него подальше.

Было страшно подпускать его к себе. Порой начинало казаться, что я знаю его целую вечность. Знаю, когда его рот искривится в усмешке, когда он нахмурится, когда скажет какую-нибудь колкость, а когда посмотрит так, что по коже побегут мурашки.

Мы ночевали вместе, вместе ели и вообще вели себя, почти как настоящие муж и жена. Среди северянок было много воительниц, которые ходили в походы вместе с мужчинами, и для них они были неприкосновенными сестрами – все это знали. Но когда так, вдвоем… Ни у кого бы не возникло сомнений в том, что мы с южанином пара. Тем более нельзя, чтобы кому-то стала известна моя настоящая личность, иначе Улвис когда-нибудь узнает об этом компрометирующем походе и случайном браке. А ссориться с ним не хотелось.

Я не могла вспомнить лицо жениха – оно всплывало размытым пятном, место которого быстро занимал образ нахально улыбающегося Фрида. Плохой знак. Ох и плохой! И как издевка звучал в голове голос:

«Тебе просто плевать на Улвиса».

На исходе дня мы вышли в долину. Внизу, окруженное белыми холмами, раскинулось бирюзовое озеро в форме подковы. Ветер гонял клубы пара, и мне так захотелось скинуть тяжелую одежду, с наслаждением погрузиться в горячую воду. Сейчас бы расслабить мышцы, очистить мысли. Слишком много в последнее время в них стало одного надоедливого южанина.

Кажется, он думал так же. Вода манила и притягивала, сегодня мы прошагали достаточно, поэтому можно было позволить себе небольшое послабление.

– Ты налево, я направо или… – он скользнул по мне загадочным взглядом. – …Вместе?

– Мечтай, – я расстегнула плащ и бережно опустила на камень, перед этим стряхнув с него снег. – Иди как можно дальше и не вздумай меня беспокоить.

– Сразу видно, что привыкла командовать.

– Будем спорить или купаться? – я потянула ремешки рестра, замечая, как он, не отрываясь, следит за этим действом. – Скоро начнет темнеть, а нам еще укрытие искать.

– С той стороны есть пещеры, – он кивнул в сторону гряды, опоясывающей горячее озеро. – Если заметишь опасность, зови.

И направился прочь, скрываясь в молочно-белом тумане.

– Единственная опасность – это ты, – проговорила себе под нос, скидывая остатки одежды.

Здесь совершенно безлюдно, с мертвыми волками расправились анги. Что еще может с нами случиться? И усмехнулась собственным мыслям – Север не любит самоуверенных дураков. Надо держать ухо востро.

Зайдя в воду по колено, я блаженно застонала и обхватила себя руками. По коже пронеслась стайка мурашек, приподнимая мельчайшие волоски. Над водой плавали клочья пара, будто кто-то изорвал облако. Оно окутывало тело легчайшим коконом, и казалось – я попала на чудесный остров, затерянный среди зимы и холодов.

Я плавала, наслаждаясь каждым мгновением. Опять пошел снег, но белые хлопья таяли, не долетая до воды, и обращались туманом.