— Может быть, он собирался?

Падла крякнул.

— Вика, что ж ты его защищаешь? Он Романа подставил — этораз! К Чингизу в дом ворвался — это два! Леониду машину покалечил — три!

— Я не защищаю. Я стремлюсь к объективности. Чем глубже выбудете влезать в происходящее, тем больше риск, что вы станете жертвами новогооружия. Или… примените его сами.

— Никогда! — повторил Падла.

— Не зарекайся. — Вика пожала плечами. — Впрочем, вамрешать.

— Леониду ты запрещаешь входить в глубину? — невинно спросилПадла.

— Ты чего-то не понимаешь в наших отношениях. — Викаулыбнулась.

Неудивительно… я-то и сам давно уже ничего не понимаю.

— Конечно, не понимаю, — согласился Падла. Кивнул мне: —Запускай тачку…

Я не воспользовался предложением.

— Всё очень просто, — спокойно сказала Вика. Наши глазавстретились, и я отвёл взгляд первым. — Мы любим друг друга. Но, наверное, мылюбим в первую очередь тех, кем были в глубине. Два года назад, когдавстретились… когда прошли вместе очень… очень многое… Жить вместе, под однойкрышей, жить в настоящем мире — немного другое. Мы живём, как ты видишь. Мылюбим друг друга. Но…

Вика аккуратно отставила пустой стакан.

— С той минуты, когда я, прилетев в Питер, чтобы впервыеувидеться с Лёней, простояла час в аэропорту, прежде чем поняла, что Леонидменя не встретил, мы выработали правило. Простое правило. Наша жизнь в Диптауне— это одно. Наша жизнь в реальном мире — совсем другое. И живя вместе, мы невправе вмешиваться в то, как поступаем в глубине. Мне очень не нравится мысль,что Леонид ввяжется в эту авантюру. Но я не вправе ни на чём настаивать.

Падла неуклюже поднялся, откашлялся. Подхватил сумку:

— Пойду я, пожалуй… Спасибо большое, Вика. Очень тронутзнакомством.

— Заходи, — любезно сказала Вика. — Всегда рада буду тебявидеть.

В коридоре Падла сгрёб меня за воротник и прогудел в ухо:

— Что ж ты, уродец такой, невесту встретить не мог? А?

Я освободился, с некоторым трудом оторвав от себя его руку.Вполголоса сказал:

— Ты понимаешь, Падла, я-то был уверен, что встретил Вику.

Он не понял. Но я уже отпер дверь и показал взглядом на тёмнуюлестничную клетку.

— Э-хе-хе, — вздохнул Падла. — Так что… ты идёшь?

— Когда?

— Завтра, в десять ноль-ноль, сбор у Чингиза.

— В глубине?

— Давай там.

— Я буду.

Падла снова вздохнул и вышел.

Когда я вернулся в гостиную, Вики там уже не было. Бутылки истаканы так и остались стоять где попало. Я собрал всё и отнёс на кухню.Бутылки — в старый полиэтиленовый пакет, стаканы — в мойку…

Вика легла спать, не дожидаясь меня.

Я постоял немного, борясь с искушением сесть за машину.Новый процессор. Добавленная память. Хорошо бы погонять компьютер в разныхтестах, посмотреть, насколько выросли цифры быстродействия…

Раздевшись, я выключил свет и лёг рядом с Викой. Она всегдазасыпала быстро. Может быть, действительно уснула.

— Спокойной ночи, — сказал я.

Но Вика не ответила.

Что ж. Будем считать, что она и впрямь спит.

— Я не проспал тогда, Вика. Я думал, что встретил тебя. Япоехал в аэропорт. Я дожидался у справочного. Ты подошла. Ты была такая же,какая есть. Такая же, как в глубине. Я сказал, что никогда не стану дарить тебенарисованных цветов.

Она молчала. Дышала тихо и спокойно.

— А на самом деле у меня просто начался дип-психоз, Вика.Это был первый приступ. Самый тяжёлый, наверное. С тех пор полегче.

Она и впрямь спала.

Я ещё с полчаса лежал молча. То ли надеялся, что онавсё-таки ответит. То ли боялся этого. Лежал и смотрел в фосфоресцирующиезвёздочки, наклеенные на потолок. Звёзды светили все слабее и слабее.

Нарисованными бывают не только цветы.

Потом я уснул.

Холодный душ. Горячий душ.

Есть такая хорошая русская традиция — перед боем помыться ипереодеться в чистое.

Может, потому мы и воевать любим — хочется иногда чистымипоходить?

Вики уже не было, она ушла совсем рано. Я слышал, как онасобирается, но продолжал лежать, пока не хлопнула дверь…

Теперь надо поесть. Немного.

Я сделал себе горячий бутерброд, прожевал, не ощущая вкуса.Выпил крепкий кофе — растворимый, но неплохой.

На часах было самое начало десятого.

Можно ещё погонять компьютер в разных режимах…

— Вика, работа, — сказал я. Достал из гардероба чистыйподкостюмный комбинезон, надел. Старый, пропотевший за три дня работы,отстегнул и вытащил из костюма, бросил в тазик для стирки.

Вика на экране ждала.

Я немного постоял у окна. Шёл снег. Совсем уже зима. Дажеметёт немного. И судя по небу, снегопад будет долгим…

— Вход в сеть, — сказал я. — Режим входа обычный. Личностьномер семь… Стрелок.

Шлем. Застёжки. Чуть-чуть увеличить яркость картинки наэкранах…

deep Ввод.

Огненная радуга…

Наверное, оружие третьего поколения действует именно так.Переливы красок, мерцание далёких звёзд… и обезумевшее подсознание начинаеткорёжить тело. Возможно ли остановить сердце усилием воли? Возможно ли войти вкататонический ступор? Да, возможно. Для йога, для очень серьёзнотренировавшегося человека… или для любого, подвластного гипнозу дип-программы…

Цветная метель стихает.

Встаю.

Я — в глубине.

А глубина — во мне.

Всё, как обычно.

Делаю шаг по гостиничной комнатке, смотрю на часы. Времяесть, ещё довольно много времени. Впрочем, у меня найдётся ещё одно дело…

Выхожу в коридор, уже с привычной осторожностью оглядываюсь.Рука — на рукояти револьвера.

Никого.

Спускаюсь, беру мотоцикл со стоянки у входа. Парольпростенький, ведь и мотоцикл стандартный, не стоящий почти ничего.

По улице — поток машин. Сегодня мне будет несколько труднее,всё-таки тело Стрелка штучной работы.