Я не то что округляю глаза, они вылетают из орбит. Мне было не знакомо чувство страха при таких обстоятельствах, но, кажется, настал его час. Я вряд ли смогу понравиться родителям своего ненаглядного, уж не тот я человек. Это раньше я была золотой девочкой, которая у всех вызывала восхищение, а что сейчас?

– Ты уверен, что это хорошая идея?

– Такой же вопрос к тебе!– Поднимает плечи он и лучезарно улыбается.

Я выдыхаю, стараясь не показать смятения.

– Джейд, мы никогда не говорили о твоей семье. А сейчас ты хочешь меня им представить?

– Боялся спугнуть.

– Хорошо, стало быть, ты хочешь отвезти меня к ним завтра?

– Зришь в корень.

– Теперь мне нужно больше информации. И, если честно, я немного в шоке, что твоя семья живет в Нью-Йорке…

– Хорошо, спрашивай все, о чем хочешь узнать, только давай вернемся домой…

Усевшись на потрепанный временем диван, я задумываюсь.

Он решил познакомить меня с самыми близкими людьми. Сомневаюсь, что кому-то из его прошлых пассий удалось дойти до этого уровня.

– Почему ты тогда в Филадельфии, раз твоя семья в другом городе?

– Захотелось самостоятельности, – вздыхает Джейд. – В восемнадцать лет я улетел во Францию. Тайком подал документы в академию, а когда прошел конкурс, поставил всех перед фактом, что купил билет в один конец. Проучившись два года, мне пришлось вернуться в штаты. Моя сестра Эрика попала в аварию, и я должен был быть рядом с ней.

– Она талантливая, я не прочь с ней познакомиться.– Я приковываю свое внимание к тому самому дереву на стене.

– Да, гениальный фотограф… Я даже удивлен, что ты о ней не слышала, она очень известна в Нью-Йорке.

– Раньше я была равнодушна к этому виду искусства. Видишь, какой у меня огромный недостаток?

– Это не недостаток, а просто недоразумение, – притягивая меня к себе, шепчет Джейд.

– Так как ты очутился здесь?

– Пришлось переводиться из французской академии. В Нью-Йорке в тот год все места были забиты под завязку, вот я и переехал сюда. Не так далеко от родного дома.

– А твои родители, м-м-м, какие они? – вспоминая о том, что мне скоро предстоит их увидеть, спрашиваю я.

– Вечно в делах, заботах. Они владеют сетью ресторанов по США.

Я открываю рот в безграничном изумлении. Стало быть, Ривз не бедный скиталец, хоть и всякими способами пытается убедить в обратном.

– Надо же, я еще способен на то, чтобы тебя удивить! – смеется он, когда замечает выражение моего лица.

– Но почему ты, почему… – путаясь в мыслях, повторяюсь я.

– … почему я живу в этой не помпезно обставленной квартире и не кручусь в богатом обществе, к которому ты привыкла? Наверное, потому что не хочу рисоваться. Такой образ жизни мне по душе, я не нуждаюсь в деньгах, но и не сорю ими. У меня есть кое-какие акции от бизнеса, и я, как и ты, могу позволить себе все. Но дело в том, что я просто не хочу этого.

– В тебе полно загадок, Ривз! – Я поняла, что многого не знаю о нем. – Почему ты стал байкером?

– Я езжу на мотоцикле с шестнадцати лет.

– И поэтому сколотил здесь банду?

– Ну оно как-то само получилось. Я просто начал гонять по городу и нашел таких же единомышленников… О чем задумалась? – касаясь моего подбородка, хрипло шепчет он.

– Ты… оказывается, я тебя плохо знаю.

– Разочарована?

– Приятно удивлена. Теперь я не буду беспокоиться, что ты со мной из-за денег! – хохочу я, съезжая с серьезной темы.

– Тебе не совсем одиноко на высоте своей заносчивой натуры? – кидая в меня подушку, смеется в ответ Джейд.

– Не-а, только немного прохладно на самом пике горы.

Я прыгаю на диван и бросаю, прилетевший в меня, мягкий снаряд прямо ему в лицо.

– Тогда снизойди на землю.

Ривз поднимает меня на руки и крепко целует.

Я обвиваю ногами его тело, словно лоза могучий стебель. Его учащенное дыхание греет мой нос, спускается к шее, ключицам. Я таю, как последний снег под настойчивыми весенними лучами. Мои пальцы запутываются в его волосах, губы теряются в сладких, как мед, поцелуях, сердце стучит, словно отбойный молоток, подстраиваясь под его сердцебиение.

Мигом все затихает, как темная ночь в ожидании бури чувственных действий, ударов молний гипнотического взгляда, раскатов грома из легких. Светлые небеса души разверзаются. Наше желание синхронно нарастает.

Есть много моментов, которые приносят мне удовольствие, но самый главный и впечатляющий из них – ты.

***

Дом семейства Ривзов находится в Манхеттене на Верхнем Ист-Сайде. Подумать только, мы жили когда-то в одном районе, ходили по одним и тем же улицам, обедали в одних и тех же ресторанах, но встретились совсем в другом городе!

Если это не судьба, то что тогда?

Я захожу в роскошные двухэтажные апартаменты, вцепившись вспотевшими пальцами в подол оливкового платья. Но и застесняться не успеваю, как светловолосая высокая стройная женщина, выглядящая явно не на свой возраст, радушно восклицает и идет навстречу:

– Вы пришли!

Она крепко обнимает Джейда и целует в щеку, а после все ее внимание переключается на меня.

– Здравствуйте, миссис Ривз, – робко начинаю я и подаю руку.

Вместо рукопожатия она так же тепло обнимает меня, и я успеваю ощутить легкий аромат лимонной вербены.

– Дакота, я тебя умоляю, зови меня просто Хлоей, долой официальность! Ты красавица и такая малышка! – Так она отметила нашу разницу в росте с Джейденом. – Ты и представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! Джейден за все свои двадцать два года никогда сюда никого не приводил.

– Мам… – встревает он. – Не начинай, пожалуйста!

– Все-все, замолкаю! Остальные скоро подойдут, поэтому пока предлагаю выпить чая.

Очутившись во внушающей своими размерами гостиной, я понимаю, насколько богата эта семья. Я привыкла к роскоши и достатку, но и не думала, что родители Джейда настолько состоятельные. Белый рояль возле панорамного окна сразу же бросается в глаза, обычно такой инструмент занимает много места, но только не в этом доме. Здесь просторно, как в море.

Если честно, я не знаю, как себя вести, вся моя смелость потихоньку рассеивается, словно дым. Я никогда не была в подобной ситуации, поэтому чувствую себя крайне некомфортно, но вскоре это проходит.

Хлоя действительно добрая радушная женщина и даже чем-то похожа на мою маму. Ее голубые глаза щурятся в мягкой неисчезающей улыбке, смех искренний и не наполнен условностями. Она располагает к себе.